Биограф - Инна Комарова Страница 15

Наконец, отец отдал распоряжения слугам, спустился вниз. Во дворе у подъезда его ожидала карета. Князь, увидев дочь, подошёл к ней.

– Как себя чувствуешь, дитя моё? Ты здорова? Что-то ты сегодня бледна, – сказал он, посмотрев на дочь добрым отеческим взглядом. – Такой чудный солнечный день. Жаль, лето на исходе.

Князь поцеловал Шурочку в лоб.

– Здорова, папенька, – ответила Шурочка, не встречаясь с отцом взглядом.

Князь сел в карету и уехал.

Шурочка не спускала глаз с отъезжающей кареты. И когда та скрылась за поворотом, Шурочка подбежала к кучеру и сказала голосом заговорщика:

– Цыбулька, снаряжай карету, поедем прогуляться.

– Далеко, Александра Сергеевна? – полюбопытствовал кучер.

– Не очень, – без особого желания ответила Шурочка. – Я укажу тебе, где остановиться.

– Слушаюсь, барышня. Как скажете, – ответил кучер, усаживаясь на облучке, беспрекословно выполняя просьбу госпожи.

Шурочка нырнула в карету и скомандовала:

– Ну, а теперь, полетели и быстрее птицы.

– Шура, ты куда собралась? – настороженно спросила княгиня, увидев, как Шурочка садится в карету.

– Хочу прогуляться, – сказала Шурочка.

– В карете? – не унималась княгиня, приподнимаясь со стула.

– Покатаюсь немного и вернусь, – ответила Шурочка матери.

– Куда это она направилась? – встревожилась княгиня Софья Алексеевна, спрашивая у Мари.

Мари пожала плечами.

– Думается мне, мон шер, зря Сергей Константинович отказал синьору Дель Монти, – задумавшись, произнесла княгиня.

– Вы думаете, она к нему на свидание поехала? – испуганно спросила Мари.

– Не знаю, не знаю. Но всё это мне очень не нравится. И как-то тревожно на сердце. Шура сегодня, сама на себя не похожа. Уж половины дня, как не было, а она словечка не обронила, всё ходила, ходила, задумчивая такая.

– Отчаялась она, вот и не делится ни с кем, даже со мною. Когда такое было?! – с досадой в голосе, произнесла Мари.

– Вот и я об этом же толкую. Какая-то она сама не своя, – повторила княгиня. – Хоть бы не стряслось чего… – вздыхая, произнесла Софья Алексеевна. Она была озадачена любовными переживаниями дочери.

– Будет Вам беду насылать, – вступила в разговор няня. Тоскует дитятко, вот и мечется, бедняжка, из угла в угол, – пояснила Агаша.

Ещё издали Шурочка приметила, что Рауля у часовни нет.

– Дела задержали, – подумала она.

Кучер подъехал к часовне, Шурочка попросила его остановиться. Вышла из кареты, направилась в часовню, подошла к священнику и спросила:

– Здравствуйте, батюшка! А где же мой жених?

– Не знаю, Александра Сергеевна. Задерживается, видать. Подождём, – ответил ей священник и добавил, – к венчанию всё готово.

Шурочка посмотрела на него и тяжело вздохнула. Она прождала Рауля более двух часов, но так и не дождалась. Жених не приехал.

Поднялся ветер. Начался дождь. Он усиливался с каждой минутой.

– Не приедут уже, – священник подвёл черту ожидания, – не печалься, дитя мое, на всё воля Божья…

Шурочка посмотрела на удаляющегося священника. Рыдания рвались наружу. Всё в её хрупком тельце не соглашалось с тем, что произошло.

– Как же так? – вопрошала она в пустом помещении.

Её душа, как истерзанная птица, желала вырваться из клетки и во что бы то ни стало полететь к суженому, непременно узнать, что стряслось? Она понимала, произошло что-то из ряда вон выходящее, но причина затаилась, пряталась от неё и она терялась в догадках. Страшные мысли посетили её, загоняя в угол, просверливали голову и не отступали.

– Рауль всегда такой исполнительный, пунктуальный, а тут даже весточки не прислал. В такой день! – думала она. – Нет, что-то не так, – повторяла она.

В подавленном состоянии Шурочка вернулась домой, ни с кем не разговаривая, поднялась к себе.

А ночью у Шурочки случился нервный срыв. Она рыдала без остановки. Её стенания разнеслись по всему дому и были слышны во дворе.

– Пошлите за доктором! Срочно! – приказала княгиня горничной, наспех набрасывая пеньюар на ночную рубашку.

– Слушаюсь, – ответила горничная и побежала выполнять.

К приезду доктора у Шурочки наступило полное торможение. Она не реагировала ни на кого. Её взгляд устремился в одну точку и застыл там.

Доктор, осмотрев больную, резюмировал:

– Нервы, знаете. Должно быть, потрясение.

– Это надолго? – спросила княгиня, озадаченно.

– Не могу знать. Всё зависит от силы воздействия. Хорошо бы узнать причину, которая повлекла за собой такие последствия. Назначу лечение. А там посмотрим.

Доктор прописал микстуры, разъяснил, как давать больной, а после добавил:

– И, пожалуйста, полный покой!!! Выводите её на свежий воздух и старайтесь отвлекать от нежелательных эмоций и от ненужных раздражителей, разумеется, – акцентируя, произнёс он последние слова.

Теперь будем уповать на время, – сказал доктор и ушёл.

Неожиданное обстоятельство

Накануне венчания Рауль ездил по неотложным делам. Он отпустил карету, а сам пешком пошёл в торговые ряды. Рауль искал Шурочке подарки. Он хотел купить что-нибудь необычное, что запомнится ей на всю жизнь. Возвращался поздно, как назло кареты не было, и Рауль попал под проливной дождь. К ночи у него открылся сильный жар.

– Ай, барин, барин. Вы, как маленький. Знаете, что Вам нужно поберечься, а забываете, – бранился слуга.

Дело в том, что в юности Рауль застудил лёгкие, и простужаться ему категорически воспрещалось.

Компрессы, настои, отвары, – ничего не помогло, температура предательски ползла вверх, и у Рауля начался бред.

Слуга послал за доктором, который служил у Рауля и всегда сопровождал его в командировках.

Рауль горел неделю. К утру восьмого дня температура снизилась, а к обеду нормализовалась. Он открыл глаза и спросил:

– Где я?

– Синьор, как я рад, что Вы пришли в себя. Признаюсь, уже не чаял, что только не делал. Как я рад, – докладывал доктор.

Рауль огляделся по сторонам, посмотрел на слугу и спросил:

– Какой сегодня день?

– Пятница, синьор, – ответил слуга.

Немного поразмыслив, Рауль опять спросил:

– А какое число?

– 28-ое августа, лето на исходе. Да и воздух осенний. Климат здешний суровый вреден Вам. Я предупреждал. А Вы не послушались, – сетовал слуга, тараторя. – У нас в Италии гораздо теплее. То, что Вам и требуется. Пора домой, – наставлял он господина. Вспомнив вопрос Рауля, он спросил: