Последний адмирал Заграты - Вадим Панов Страница 15

— И я рада тебе, Помпилио, — негромко произнесла сидящая по левую руку от старой адигены девушка.

— Лилиан. — Помпилио склонил голову. — Превосходно выглядишь.

— Твои комплименты по-прежнему тяжеловесны.

— Я недостаточно времени провожу в светских салонах.

По губам Лилиан дер Ти-Нофаль скользнула улыбка.

Высокая и стройная блондинка была одета в модное ярко-красное платье, открытое ровно настолько, чтобы злые языки не назвали его вызывающим. Однако игривый наряд не добавлял тепла: красивое лицо девушки было по-адигенски холодным.

— Где путешествовал?

— Сюда прибыл с Анданы, у меня там были дела, а до того посещал Каату.

Лилиан вновь улыбнулась, и вновь — едва заметно. Словно было нечто забавное в том, что Помпилио упомянул Каату. Очень забавное.

— Торопился, как мог… Кстати, переход на Заграту оказался трагическим, я потерял алхимика, а Теодор забыл мне напомнить поставить свечку. Как думаешь, в этом есть знак?

— Помолчи хотя бы минуту, — велела старуха.

— Зачем?

— Затем, что я так хочу.

— Почему же ты сразу не сказала?

— Пообедаем сегодня, — произнесла Лилиан так, словно назначила деловую встречу.

— С удовольствием.

Сидящий за девушкой мужчина — лысоватый брюнет с маленьким и острым лицом, смахивающим на мышиную мордочку, наклонился и протянул было Помпилио руку, но епископ провозгласил: «Творите добро!», и прихожане дружно поднялись на ноги.

— Печально, что всё так быстро закончилось, — пробормотал Помпилио. — О чем была проповедь?

— Ты специально приехал к окончанию, — заметила старая адигена. — Тебе никогда не хватало терпения прослушать всю мессу.

Это заявление Агаты лысоватый мужчина воспринял с большим интересом, однако завязать разговор с Помпилио ему вновь не удалось, поскольку адиген как раз стал причиной небольшого замешательства.

В тот самый момент, когда направлявшиеся к выходу принцы оказались в паре метров от скамьи, Помпилио сделал шаг назад, галантно освобождая проход тетушке, но при этом перегораживая его королевским детям и их свите.

— В сторону, адир, — негромко произнес гвардейский офицер.

Помпилио обернулся и выдал обаятельную улыбку:

— Я, кажется, мешаю…

Но с места не сдвинулся.

Наследник престола, двенадцатилетний Генрих, удивленно посмотрел на незнакомого дворянина, среди придворных пронесся шепоток, лица гвардейцев стали решительными — они готовились смести наглеца силой, и старой Агате пришлось срочно спасать положение.

— Доброе утро, ваше высочество. — Она вышла вперед, не забыв наступить Помпилио на ногу, и присела в неглубоком реверансе.

— Рад вас видеть, адира дер Суан.

Старуха знала Генриха-младшего сызмальства, он не раз гостил в ее поместье и всегда называл тетушкой. Однако в официальной обстановке ни адира, ни юный принц не забывали об этикете.

— Позвольте представить моего гостя, ваше высочество: Помпилио Чезаре Фаха дер Даген Тур.

Помпилио сдержанно кивнул. Принц удивленно приподнял брови. Старуха же позволила себе улыбку:

— Мой племянник немного неуклюж, но очень мил.

— Я заметил.

Мальчик, не отрываясь, смотрел на Помпилио, однако во взгляде не было агрессии или недовольства — только интерес. Так смотрят на человека, о котором много слышали, но никогда не видели лично.

— Добро пожаловать на Заграту, адир.

Младшие принцы шагнули вперед и без стеснения разглядывали незнакомца.

— Мессер, — едва слышно поправила Генриха-младшего успевшая приблизиться Агата. Теперь она держала юного, но высокого для своих лет принца за локоть и была уверена, что доведет разговор до конца. Кроме того, она почти шептала Генриху-младшему на ухо, и никто из придворных не слышал ни слова. — Наш гость из рода даров.

А это значит, что, будь ты хоть королем, хоть простолюдином, обращаться нужно «мессер» и никак иначе. К счастью для всех, Генрих-младший об этой тонкости знал.

— Добро пожаловать на Заграту, мессер.

И вновь тишина. Помпилио дружески улыбался, но не произносил ни слова, предоставляя Агате улаживать щекотливую ситуацию.

— Генри, твой отец пожаловал моему племяннику привилегию говорить «ты», — торопливо продолжила старуха. — Если хочешь услышать ответ, ты должен сделать то же самое.

Молчание Помпилио неприлично затягивалось, что вызвало среди придворных очередную волну недоуменного шепота. Им казалось, что назревает скандал.

— Я должен с ним поговорить? — растерянно спросил принц. — Тетушка, я не понимаю…

— Помпилио знает этикет не хуже нас с тобой, Генри. И если он решил привлечь твое внимание столь необычным образом, значит, у него есть на то основания. Продолжай разговор.

И юный принц показал, что достоин быть наследником престола. Он гордо вскинул голову и, глядя на лингийца снизу вверх, громко произнес:

— Дарую тебе привилегию говорить мне «ты», мессер Помпилио. Друг моего отца — мой друг.

— Благодарю, — улыбнулся адиген. — Счастлив видеть тебя в добром здравии, маленький принц. У нас не было возможности познакомиться, но я вижу, мой друг Генрих воспитал хорошего сына.

Мало кто мог себе позволить говорить с наследником престола столь свободно и непринужденно, а потому все находящиеся в соборе люди с любопытством вытягивали шеи, ловя каждое слово необычного разговора.

— Зачем ты прибыл на Заграту, мессер? Повидать отца?

— Когда-то я оставил здесь перстень, — намеренно громко ответил адиген. — За ним приехал.

Принц заметно вздрогнул, однако взгляд не отвел. Шепот вокруг усилился, удивлению придворных не было предела, а вот лысоватый господин неожиданно нахмурился.

— Надеешься его забрать? — поинтересовался Генрих-младший.

— Надеюсь его оставить, но если придется — заберу. Мне очень нравится этот камень — необычный игуаский алмаз с красным сердцем.

— Очень редкий камень.

— Я знаю, маленький принц.

Генрих-младший натянуто улыбнулся, кивнул старухе: «Адира Агата» и вместе с братьями продолжил путь к дверям. За принцами проследовала свита, и каждый проходящий считал своим долгом бросить на странного адигена изучающий взгляд.

Когда же вся королевская рать покинула собор, старуха повернулась к Помпилио и поинтересовалась:

— Что за история с перстнем?

Лилиан и лысоватый навострили уши, однако уже через секунду разочарованно вздохнули.

— Маленькое личное дело, тетушка, — обаятельно улыбнулся Помпилио. И сделал шаг в глубь собора. — С твоего позволения, я все же поставлю свечку в память о Форце. Он был неплохим человеком.