ВВГ, или Власть времен Гармонии - Василий Головачев Страница 15

– Тьфу на вас! – сплюнул он, подождал минуту, глядя на телефон, и пошел переодеваться.

В десять он подъехал на своей новой «Ауди»-»семерке» к четырехэтажному зданию на Мосфильмовской улице, принадлежащему Федеральному центру по изучению непознанных явлений природы, и предъявил дежурному на входе личный пропуск. Этот пропуск – нечто вроде карт-бланша – был ему выдан год назад лично директором Центра академиком Гредасовым «за вклад в развитие отечественной науки и открытия в области археологии». Академик уже не руководил Центром, так как был избран президентом Российской Академии наук, на его месте работал другой человек, но пропуск продолжал действовать.

Константин ждал приятеля в лаборатории электромагнитного мониторинга, заставленной шкафами и стеллажами с аппаратурой. Ему исполнилось уже тридцать лет, но выглядел он гораздо моложе и смахивал на типичного студента-очкарика: небольшого роста, худой, бледный от недосыпания и недоедания, вихрастый, скуластый, с редкой растительностью на лице, называемой «интеллигентской бородкой» и призванной прибавить физику солидности. Правда, эффект эта бородка вызывала прямо противоположный, но Северцев предпочитал на эту тему с Костей не разговаривать, щадя его самолюбие.

Они обнялись, и Олег показал физику часы-синхрон, о чем тут же пожалел. Константин схватил часы, встопорщив брови, повертел в пальцах и чисто рефлекторно коснулся пальцем стеклянно-черного стерженька. И исчез! Причем выглядел этот процесс не как выключение голографического изображения человека – мгновенно, а с некоторым замедлением: фигура Кости заколебалась, стала полупрозрачной, по ней побежали радужные волны, как при интерференции света, и она растаяла! А перед глазами Северцева пронеслась вся его жизнь!

Он яростно цапнул рукой часы в руке Кости, но не успел. Выругался! Досчитал до десяти, выдохнул, сжал и разжал кулаки, успокивая нервы. Зажмурился изо всех сил, так что в глазах поплыли огненные кольца. Сказал глухо:

– Мэа кульпа [4]…

Что-то свистнуло, теплая волна воздуха толкнула его в грудь. Он открыл глаза.

В воздухе сформировалась призрачная текучая фигура человека, уплотнилась, брызжа сотнями небольших радуг, и превратилась в Константина, так и стоящего с протянутой рукой и отвисшей челюстью. На лице физика было написано такое изумление и ошеломление, что Северцев почти простил ему свой страх и нервный взрыв. Схватил синхрон, погрозил приятелю пальцем.

– Осторожнее, экспериментатор хренов, так можно и не вернуться! Меня до инфаркта чуть не довел! Ну, и что ты видел?

– Да ничего! – пришел в себя Константин, бледно улыбнувшись. – Темно, звезды какие-то, то жарко, то холодно… Потом будто бы помещение какое-то… пустое… Я понял, что влип, нажал кнопочку на часах… и оказался снова здесь! Что это за хреновина?!

Физик снова протянул руку за часами, глаза его за стеклами очков загорелись.

Северцев убрал руку с часами.

– Какую именно кнопочку ты нажал?

– Да разве я помню? Их там целых четыре штуки.

– Похоже, ты в рубашке родился. Если я все правильно понял, ты сначала включил синхрон на перемещение по черному трафику «оси S», а потом случайно запустил его назад по белой ветви. Нажми ты красную кнопку – выплыл бы в «хронохвосте» Астаны – и поминай как звали!

– Ничего не понял! Какой «хронохвост»? Какая Астана? Дай посмотреть…

– Э-э, нет, хорошего понемножку, – отступил Северцев. – Сначала дай слово ничего не нажимать. Я расскажу, где я эту хреновину нашел и где с ее помощью побывал, а уж потом начнем думать, изучать и анализировать. Называется же она синхроном.

Дверь в лабораторию открылась, в щель протиснулась голова какой-то бородатой личности.

– Ты скоро? – Личность увидела Северцева. – Здорово.

– Привет, – отозвался Олег.

– Буду через полчаса, – сказал Константин. – Грузитесь, я свое снаряжение сам принесу.

Бородатый скрылся, дверь захлопнулась. Зеленский закрыл ее на ключ, повернулся к Северцеву. В глазах его зажегся огонек азарта и нетерпения.

– Рассказывай!

– Дай слово – никому ни слова!

– Даю.

Олег поведал ему историю находки необычных часов и о своих походах в «хронохвосты» городов. Добавил после паузы:

– Это как-то связано со временем, хотя возникает масса вопросов. Если я появлялся в будущем…

– Судя по твоим словам, на будущее те места, где ты побывал, никак не тянут.

– Но и на прошлое тоже! Куда девались люди? Почему исчез транспорт? Ведь и в будущем и в прошлом все это должно быть! Разве что отличаться качеством техники и архитектуры. А тут здания стоят вроде бы и современные, но… забытые, потерявшие плотность и цвет, измученные какие-то.

Константин улыбнулся при слове «измученные».

– Я, к сожалению, не великий специалист по хронотеории, но кое-что изучал, читал и слышал. Существует много гипотез о природе времени: динамическая, реляционная, статистически-субъективная, матричная, субстанциональная, когерентно-локальная и так далее. Все они имеют своих приверженцев, апологетов и ниспровергателей, а главное – слабые стороны. Но есть еще одна гипотеза, очень экстравагантная, так называемая «концепция Феникса». Возможно, она как раз и отражает истину, если твои «путешествия во времени» не являются… гм, гм, галлюцинациями. Хотя могут быть и другие варианты. К примеру, ты побывал в каких-то «фазовых углах» времени, повернутых относительно нашего. Тебе бы с нашим боссом побеседовать, с Валерием Палычем Олейником, он доктор физматнаук и большой дока в теории времени.

– Познакомь, я его не знаю.

– Он сейчас в командировке, приедет через неделю, так что я смогу вас познакомить, только когда сам вернусь с Байкала. Но… черт! Голова кругом идет! Неужели это не розыгрыш? Дай подержать часики, я не буду нажимать на кнопки, честное слово!

Северцев не без колебаний протянул синхрон Косте.

– А что такое «концепция Феникса»?

– Совершенно сумасшедшая идея, – пробормотал физик, жадно разглядывая циферблат аппарата. – В соответствии с этой концепцией сзади нас – ничего! Пепел событий, пыль времен, иллюзия памяти. Вселенная вспыхивает каждое последующее мгновение… – он шумно вздохнул, возвращая часы Олегу, – и гибнет! Но успевает передать информацию о своем существовании следующей Вселенной, почти идеальной копии.

– Почему почти?

– Потому что не все может передаваться без искажений. Как можно идеально передать процесс обмена энергией и информацией без потери каких-то элементов? По-моему, никак. Плюс «вмороженные» в ткань Мироздания вероятностные законы, закон возрастания энтропии и принцип неопределенности, плюс нарушения симметрии… Поэтому у нас и возрастает энтропия – своеобразные «шлаки» жизни Вселенной. В противном случае не возникло бы и жизни. Однако все это… – Константин пошевелил пальцами, – чей-то мысленный эксперимент, интересная задумка, не более.