9 подвигов Сена Аесли. Подвиги 5-9 - Игорь Мытько Страница 15

Бальбо Рюкзачини стоял на бортике Непроплываемого бассейна [28], смотрел на освещенный хилым закатом Первертс и не верил ни одному из своих глаз. В Первертсе ничего не происходило.

Невероятно. Вся магическая Британия гудела как перепивший улей. Попытки властей скрыть информацию под штампами «Совершенно секретно» и «Для служебного пользования» привели к обратному эффекту — весть об исчезновении Трубы Мордевольта распространялась по стране со скоростью сбежавшей гориллы. Везде только и говорили о том, как жить дальше и кого бить первым. Добровольные дружины самообороны патрулировали улицы, нападая на каждого, кто хотя бы отдаленно напоминал Мордевольта. Все предметы, похожие на Трубу Мордевольта, изымались и сжигались на кострах. Население не ходило на работу, а проводило манифестации, требуя от властей введения чрезвычайного положения, которое запретило бы ему, населению, собираться больше двух и позже десяти вечера, проводить манифестации и ходить на работу [29].

Рюкзачини, занятый подбором рифмы к слову «Светозарный», узнал обо всем последним — как всегда, последним. Но узнав, не терял более ни секунды. Бросив рифму, Бальбо со всех своих коротких ног ринулся к исполняющему обязанности премьер-министра отцу Браунингу, чтобы на коленях вымолить разрешение отправиться к Месту Рокового Исчезновения Смертоносного Артефакта.

Отец Браунинг некоторое время пытался убедить пресс-секретаря не ползать на коленях, не рыдать и не биться лбом о коврик, поскольку он и так разрешает Бальбо отправиться к Месту Рокового Исчезновения, но потом махнул рукой и разрешил Бальбо отправиться к Месту Рокового Исчезновения.

Бальбо это не остановило, и он еще полчаса ползал, рыдал и бился головой — уже в качестве благодарности. После чего, преисполненный надежд, отправился в Средоточие Магии, взбудораженное Зловещими Событиями.

Поначалу ожидания летописца оправдались. По прибытии в Школу волшебства он застал бледных перепуганных учеников, профессоров с искаженными лицами и расставленные повсюду магиенепроницаемые сферы Фигвамера. Правда, вооруженных до клыков боевых магов [30], гарцующих на охотничьих драконах, или спешно возводимых неприступных бастионов Бальбо не заметил.

— А когда вы приступите к возведению неприступных бастионов? — спросил он Лужжа.

— А как мы приступим? — удивился ректор. — Они же неприступные. Да, а зачем нам бастионы?

К неприятному изумлению Бальбо оказалось, что пропажа Трубы, исчезновение Мордевольта и уход Каменного Философа — это одно. А экзамен — это экзамен. Министерская комиссия проэкзаменовала лишь двоих — Мергиону и Сена, остальные сдавали сессию в обычном порядке. Именно этим и ничем иным объяснялись бледность учеников и искаженность лиц преподавателей. Сферы же Фигвамера предназначались для того, чтобы исключить пользование магическими шпаргалками.

Действительность опустила Бальбо с небес и невежливо стукнула о землю. Он понял, что старые добрые времена, когда в окрестностях Школы волшебства нельзя было шагу ступить, чтобы не умереть мучительной смертью от укуса бродячего василиска, прошли безвозвратно. Они беспокоятся о какой-то сессии! Непостижимо! О чем тут беспокоиться? Не сдавших экзамен учеников даже не бросали в чан с кипящей смолой! Им всего лишь назначали пересдачу на осень!

— Такую страну развалили, — с горечью процитировал неизвестного заграничного мудреца Бальбо.

В другое время верное воображение литератора быстренько нарисовало бы ему монстров и чудовищ, а также героев в сияющих доспехах, с улюлюканьем этих монстров гоняющих. Увы, воображение покинуло Бальбо — наверное, обидевшись за обманутую и брошенную рифму к слову «светозарный».

Но самое жестокое разочарование ожидало Рюкзачини в комнате Сена Аесли. Тот-чьи-первые-подвиги-Бальбо-уже-сохранил-для-потомков, причем совсем неплохим тиражом, больше не совершал подвигов. И не готовил себя к совершению подвигов. Герой всех времен и народов занимался — просто язык не поворачивается — реформированием системы распределения выпускников!

Потеряв последнюю надежду, Бальбо двинулся к Непроплываемому бассейну с твердым намерением утопиться. Намерение вдребезги разбилось о куда более твердый нетающий лед бассейна. Набив несколько ледяных шишек, Бальбо немного остыл. Он забрался на бортик и принялся недоверчиво смотреть на Первертс. Вдруг действительность одумается и снова примет пристойные формы?

И действительность одумалась. У стены Главного корпуса показалась крадущаяся, озирающаяся и вроде бы даже принюхивающаяся фигура в черном плаще с капюшоном. Из-под плаща виднелся внушительных размеров молоток.

«Герой?» — осторожно подумал Бальбо.

Навстречу кандидату в герои выскочила радостная стайка первокурсников, определенно что-то сдавших, в сопровождении добродушной мадам Камфри, определенно что-то принявшей. Неизвестный прыгнул в кусты, переждал там детишек, после чего продолжил путь — практически на четвереньках. Нет, герои так не поступают.

«Значит, злодей! — приободрился летописец. — Ну, это уже кое-что... О! А это уже что-то...»

Следом за кандидатом в злодеи кралась еще одна фигура — в желтом плаще с капюшоном. Время от времени фигура опрыскивала пространство вокруг себя из баллончика.

«Злодей и герой, — подумал Бальбо. — Или два злодея. Или что-то еще».

Да, это явно тянуло на что-то еще. За желтым плащом двигалась третья фигура — в пятнисто-зеленом балахоне. Третий незнакомец не пригибался и не прятался, но когда желтый оглядывался, начинал внимательно изучать надписи на стенах.

Что наводило на определенные размышления, поскольку никаких надписей на стенах не наблюдалось.