Между ангелом и бесом - Ирина Боброва Страница 15

— На вот, это тебе за моральный ущерб, — пробормотал старик, не показываясь.

Трактирщик резво подбежал, схватил подарок и осторожно попятился, кланяясь и часто-часто говоря:

— Спасибо, господин волшебник! Уважил, господин волшебник! Всю жизнь помнить буду, господин волшебник!

Ответом ему был лязг засова. Опомнившись, толстяк побежал догонять спутников.

Шли молча. У Гучи с похмелья болела голова, и он решил отложить головомойку на потом. Самсон и Бенедикт все еще переживали ночное приключение. А толстый трактирщик подсчитывал будущий барыш, бережно прижимал к груди драгоценную ношу и обливался холодным потом при каждом неосторожном шаге.

Тропка, петляя, уводила их от жилища Амината. Промелькнули на горизонте две полуразвалившиеся башни, осталась в стороне река, лес опять раскинул над путниками свои прохладные своды, становясь с каждым шагом все гуще и гуще.

Путники выбились из сил, но терпеливо ждали, когда Гуча разрешит отдохнуть. Остановились далеко за полдень. Молодежь, пряча глаза, кинулась собирать хворост для костра, а черт, сев напротив толстяка, наконец, спросил:

— Ты кто будешь, добрый человек?

— Джулиус, трактирщик, питейное заведение держу. Сам король Евдоким Третий заходит ко мне пива попить.

— Что же это за королевство такое демократичное, где правитель по кабакам шляется? — полюбопытствовал Гуча, разворачивая карту.

— А вот это. — Джулиус ткнул пальцем в надпись «РУБЕЛЬШТАДТ».

— Так… — задумчиво произнес черт, чувствуя, что в голове зреет идея. — А что, король ваш давно женился?

— Очень давно и овдовел давно. У него уже дочь невеста, годков двадцати девушка.

— И что, до сих пор не замужем?

— Папаша у нее немного скуповат, все о приданом торгуется. Подданные переживают, как бы принцесса старой девой не осталась.

— Старой девой, говоришь?

— Такая девушка, умница, красавица, а вот с родителем не повезло.

— Странно, первый раз слышу о том, чтобы принцесса спросом не пользовалась, — подумал вслух Гуча.

— А она не соглашается. Не идет замуж без приданого. Торгуется с отцом так, что во дворце стены трясутся. Только зря все — никак договориться не могут.

— Так это что же выходит — это не женихи приданым невесты недовольны?

— Женихи сами доплатить рады, лишь бы с королем породниться, но у принцессы характер крутой, в папу пошла — не уступает.

Гуча замолчал, переваривая информацию, а толстяк принялся устраивать бесценные бутылки в безопасном, с его точки зрения, месте. А именно: подальше от суетливых парней.

Ребята тем временем разожгли костер и уселись рядом, стараясь выглядеть маленькими и незаметными, что при их росте было довольно сложно.

Гуча встал, оправил алый плащ, подошел к Самсону и, размахнувшись, широко и с удовольствием отвесил ему подзатыльник.

— Поджигатель, пожарник юный! — закричал он. — Тебе что, одного раза мало было? Еще захотелось? Ты принц или кто?

— Или кто, — вздохнул Самсон. — Ну какой из меня принц?

— Какой ни на есть, а голубая кровь не вода, — отрезал Гуча.

— А как же свобода личности? А права человека? — подал голос Бенедикт.

— Я вам покажу права! — вскипел черт. — Я вам такие свободы предоставлю, что всю жизнь помнить будете. Вот прямо сейчас, быстренько, тут же и предоставлю! Ясно?

— Ясно…

Бенедикт вытащил из рукава невесть как там оказавшийся платок, вытер лоб и мечтательно произнес: — Поесть бы…

— Размечтался! — рявкнул черт. — У отшельника узел седой забыли.

— Забыли, как же, — усмехнулся Самсон. — Он его нагло присвоил. Вот кто он после этого? Честный человек, да? Тряпье выкинул, не забыл, а такой тюк вдруг не заметил? А Самсон вор после этого?! Да я против него все равно, что мелкий хулиган против пахана! Кушать, между прочим, всем хочется, а вот что есть теперь будем?

— А ты охотой займись. Псовой! Зайца поймай или крысу.

— Я волкодавом был, — обиделся Самсон и повернулся к черту спиной.

— Есть хочется, — вздохнул ангел.

— Аппетит волчий? — съехидничал Гуча.

— Волчий, — простодушно согласился Бенедикт и разостлал перед собой платок. — Я, кажется, барана бы съел. Живьем. Хоть это и не гуманно.

На разноцветном куске ткани возник довольно крупный баран с закрученными колесом рогами. Ангел открыл рот, Гуча остолбенел, а Самсон, мгновенно оценив ситуацию, прошептал:

— Лови его, зажарим…

Но баран имел другое мнение по этому вопросу. Он взбрыкнул, стукнул копытцами и, тоненько блея, заметался из стороны в сторону.

Джулиус не участвовал в беседе — хлопотал над драгоценными бутылками. Он наклонился над ними, выпятив необъятный зад, обтянутый коричневыми кожаными штанами. Видимо, животное посчитало его самой безопасной мишенью или же поза спровоцировала, напомнив о новых воротах, только спесивый обед резко развернулся и, разбежавшись, ударил несчастного трактирщика рогами в зад. Тот упал всем грузным телом вперед, а баран, перескочив через него, умчался в лес.

— Во козел! — восхищенно произнес Самсон.

— Баран, это животное называется бараном, — машинально поправил Бенедикт и кинулся поднимать несчастного владельца заведения.

Тот не подавал признаков жизни. Самсон подскочил с другой стороны и помог перевернуть грузную тушу бедняги. Джулиус, с серым как пепел лицом, разжал онемевшие губы и выдавил:

— Б-б-б…

— Баран убежал, — успокоил его Бенедикт.

— Бутылки целы, — одновременно с ним произнес Рыжий, мгновенно поняв пострадавшего.

Гуча, не обращая внимания на суматоху, подошел к платку, с минуту смотрел на яркую тряпочку и, решив рискнуть, приказал:

— Огурец!

На нестандартной самобранке появился большой, сочный, в пупырышках огурец. Черт взял его, понюхал и с наслаждением надкусил.

— Я же говорил, платок волшебный! — завопил Самсон и почему-то шепотом продолжил: — Сметану, сало, хлеб, пирогов с мясом и побольше, грибов соленых и жареных, квасу холодного… хочу!

На скатерти поочередно появились все перечисленные продукты. Компания быстренько уселась трапезничать.

— Господа, — деликатно напомнил о себе Джулиус, — а мне можно тоже заказ сделать?

— Валяй, — разрешил Самсон, но, заметив алчный блеск в глазах предприимчивого трактирщика, добавил:

— Но чтобы на платок не зарился, я не такой добрый, как волшебник…

— Что вы, что вы, и в мыслях не было. Как я могу обидеть своих спасителей! — залебезил трактирщик. — Мне бы сосисок и пива.