Ричард Длинные Руки - воин Господа - Гай Юлий Орловский Страница 15

– Что, – сказал я, – эти гады ядовитые? А то пальцы щиплет. Будто медузу из моря вытащил.

– Ты жил у моря? – удивился он.

– Да нет, – ответил я рассеянно, – летал туда пару раз...

Осекся, торопливо сорвал листья с куста, все время чувствовал на себе острый взгляд Беольдра.

– Летал, – сказал Беольдр у меня за спиной.

– Во сне, ваша милость, – ответил я торопливо. – Во сне я часто летаю. Вон спросите Ланселота. Или Бернарда. Даже принцесса знает, что я прямо порхаю даже распархиваю во сне!

Судя по звуку, Беольдр сунул меч в ножны. Потом шаги отдалились, я услышал недовольное ржание. Беольдр седлал коня, тот отдохнуть еще не успел, затем Беольдр подвел своего зверя к валежине. Я посмотрел на них и понял, что в этих доспехах тоже смогу взобраться на коня только с этого седального ствола.

* * *

Костер в гнилом воздухе угас раньше, чем я собрался загасить. В полутьме встащил себя, как на гору, спину этого проклятого коня, они только в кино подгибают колени перед раненым всадником... или это верблюды подгибают, но неважно, пусть хоть слоны, теперь никому не верю. Беольдр двинулся, казалось, в самую тьму. Мой конь качнулся и пошел следом.

Так мы проламывались сквозь гниль и мертвый лес еще с полчаса. Голые почерневшие стволы постепенно, по одному, начали заменяться живыми деревьями. В воздухе замелькали бабочки, сперва мелочь с обтрепанными крылышками, потом стандартные мотыльки, а затем уже появились огромные, как голуби, пугающе яркие. Грязь под копытами сменилась сперва мхом, потом опавшими листьями, снова мхом – уже свежезеленым, а деревья двигались навстречу, чистые, вымытые, со здоровой корой и сочными изумрудными листьями.

Беольдр сказал с облегчением:

– Наконец-то!

Между исполинскими деревьями начал мелькать свет. Беольдр поторопил усталого коня. Огромные трубы деревьев помчались за спину быстрее и быстрее. Впереди за опушкой расстилалось широкое поле, а когда мы выехали на него, на плечи спрыгнуло настоящее солнце, принялось выжигать слизь и сырость из наших доспехов.

За полем кольцо широкого и довольно глубокого рва, в центре кольца возвышается замок. Зачуявшие близкий отдых кони из последних сил пошли в галоп. Мой конь домчал меня до края рва, остановился так близко что я едва не слетел через голову. Жуткая черная гниль и смрад, пахнет таким же разложением, как в зараженном лесу. Вода покрыта зеленой ряской и темной тиной, от нее тянет смертельным холодом, словно это вода космоса, но чувствуется, что в глубинах этой черноты живут страшные невиданные твари...

– Почему мост поднят? – пробормотал Беольдр. – Хозяин давно должен нас заметить...

Я вздрогнул от страшного рева. Беольдр трубил в длинный изогнутый рог. Щеки стали как у самца лягушки в период течки, а на висках вздулись жилы, в которых, оказывается, течет действительно голубая кровь.

Тишина обрушилась звенящая, потом я сообразил, что это звенит у меня в ушах. В окнах сторожки над подъемным мостом по-прежнему никто не показывался. Я настороженно оглядывался. По мне так замок выглядит старым и древним, словно я смотрю на развалины Месопотамии, хотя, как я уже знал, люди пришли сюда совсем недавно. Стены потеряли цвет, камни то ли потрескались, то ли на них остались жуткие шрамы, между плитами зияют дыры. Четыре башенки с бойницами, но там пусто, а вид совсем заброшенный, словно люди туда не поднимались с того дня, как их покинули строители.

– Это сейчас такой, – сказал Беольдр негромко.

– А раньше?

– Посмотри на стены. О них разбили головы многие завоеватели.

Послышался визг и скрип цепей. Мост начал опускаться. Беольдр выпрямился, копье поднял и держал острием вверх.

Я пробормотал:

– Даже не спросили, кто мы... Не ловушка?

– Меня узнали, – бросил он неприязненно. Я покосился с недоумением, что за причина для неприязни, потом понял, что крупнее Беольдра я вообще видел рыцаря. И то, что я временами выгляжу вровень, вряд ли его приводит в восторг. Мост загремел под конскими копытами. Массивные створки ворот пошли в стороны, похожие на крылья старой ночной бабочки: темные, истрепанные, в глубоких царапинах и пятнах. Открылся широкий двор, совершенно пустой, мертвый.

Беольдр проехал ровно настолько, чтобы сзади опустился мост. Рука нервно дернула повод, конь послушно остановился.

– Что-то не так? – спросил я.

– В прошлый приезд, – проронил он с подозрением, – вон за теми столами сидели купцы, а вон там крестьяне торговали... Нет, уже давно здесь не бывали странствующие монахи, фокусники, циркачи, менестрели, бродячие торговцы... но чтоб так пусто...

Огромный замок выглядел огромной величественной гробницей. Типа Тадж-Махала, египетских пирамид или Мавзолея Ленина. Много камня, много труда, и все оставлено, заброшено, как заброшены в джунглях древние города древних ариев, ацтеков, майя...

Беольдр приложил к губам рог, но тут издалека раздался сильный и веселый голос:

– Только не это! Твой рев способен разрушить замок!