Патриот - Терри Пратчетт Страница 15

— Разве что «виндалу» какое-нибудь, но ты…

— Это была зажигательная бомба, сэр.

— Вижу, капитан.

— Очень плохо… И кто же это мог сделать?

— В данный момент? Думаю, добрая половина города.

Ваймс в растерянности посмотрел на Гориффа. Лицо господина Гориффа выглядело смутно знакомым. Такие лица, как правило, видишь на противоположном конце руки, протягивающей тебе порцию карри или кебаба. Иногда посетителей обслуживал мальчик. Заведение работало ранним утром и поздним вечером, в часы, когда улицы отдаются на откуп пекарям, ворам и стражникам. Ваймсу это место было известно под названием «Едальня». Шнобби Шноббс как-то рассказывал, что, придумывая имя для своего заведения, Горифф хотел дать ему такое название, чтобы сразу становилось ясно: здесь подают нечто обычное, ежедневное, простое. Торговец наводил справки до тех пор, пока не услышал это слово. Оно пришлось ему по вкусу.

— Э-э… скажи ему… скажи, что останешься здесь, а я вернусь в штаб-квартиру Стражи и пришлю кого-нибудь тебе в подмогу, — сказал Ваймс.

— Спасибо, — поблагодарил Горифф.

— О, так ты понима… — Ваймс почувствовал себя полным идиотом. — Ну конечно, ты же здесь уже сколько — пять, шесть лет?

— Десять лет, сэр.

— В самом деле? Десять? — как завороженный, повторил Ваймс. — Так долго? Кто бы мог подумать… Ну я, пожалуй, пойду. Доброго вам всем утра…

Он заторопился прочь, под дождь.

«Я ходил сюда год за годом, — думал он, шлепая сквозь ночь по лужам. — И все, что я выучил, это „виндалу“. А Моркоу… Стоило ему зайти сюда разок-другой — и вот он уже вовсю болтает на чужом языке как на родном.

О боги, я могу кое-как говорить по-гномьи и с горем пополам сказать на ломаном тролльем „Бросай каменюку, ты арестован“, но…»

Оставляя за собой приличных размеров лужи, он ввалился в штаб-квартиру. За столом мирно подремывал Фред Колон. Ваймс знал Фреда уже много лет, и из уважения к этому факту командор Стражи снимал свой плащ особенно шумно и долго.

Когда он наконец все же повернулся к сержанту, тот сидел по стойке «смирно».

— Я не знал, что вы сегодня дежурите, господин Ваймс…

— И никто не знал, Фред, — откликнулся Ваймс. От определенной категории людей он терпел обращение «господин». Ведь люди людям рознь. — Пошли кого-нибудь в «Едальню», что в Скандальном переулке, хорошо? Там небольшая заварушка.

Он двинулся к лестнице.

— Вы остаетесь, сэр? — спросил Фред.

— Ага, — мрачно отозвался Ваймс. — Нужно разобраться с бумагами.

И на Лешп тоже обрушился ливень такой силы, что остров, наверное, уже не раз пожалел о своем решении подняться из морских пучин.

Большинство первопроходцев и исследователей новых земель крепко спали, каждый в своей лодке. На вознесшейся над морем суше, конечно, имелись дома, но…

… Эти дома были не совсем в порядке.

Дубина Джексон высунулся из установленного на палубе брезентового шатра. Пропитанная водой почва источала туман, а вспыхивающие время от времени молнии заставляли туман светиться. Город, периодически освещаемый грозовыми огнями, выглядел крайне зловеще. Нет, что-то знакомое тут было — колонны, например, лестницы, арки и тому подобное, — но было и кое-что другое… Его бросило в дрожь. Город выглядел так, будто люди, некогда тут жившие, долго и тщетно пытались привнести нечто ЛЮДСКОЕ в строения, которые были древними задолго до появления племени человеческого…

Это из-за его сына Леса все сегодня ночевали в своих лодках.

Утром несколько анк-морпоркских рыбаков отправились на берег в поисках сокровищ, которыми, как всем известно, усыпано океанское дно. Вскоре рыбаки наткнулись на выложенную плитками площадку, чисто вымытую дождем. Из красивых сине-белых квадратов слагался узор: волны, морские раковины, а в самой середине — кальмар.

И в этот момент Лес произнес:

— Ну и здоровый же он, па.

И тогда все посмотрели на высящиеся вокруг поросшие водорослями здания, и у всех возникла одна и та же большая Мысль, оставшаяся невысказанной, но породившая множество маленьких мыслей. Мыслей о зловещей ряби на морской поверхности, о таинственных всплесках в темной воде подвалов, о щупальцах, шевелящихся в зеленой глуби, и о всяких разных странностях, которые иной раз находишь в своих сетях или на берегу после прилива. Вид некоторых таких странностей мог отбить охоту к рыболовству на всю оставшуюся жизнь.

И как-то вдруг оказалось, что никто больше не хочет ничего искать — из опасения найти.

Дубина Джексон юркнул обратно под брезент.

— Почему бы нам не вернуться домой, а, пап? — спросил сын. — Ты ж сам говорил, что здесь, похоже, кишмя кишат привидения.

— Пусть кишат, это АНК-МОРПОРКСКИЕ привидения! И ни один поганый иностранец даже пальцем их не коснется!

— Па?

— Что, сынок?

— А кто такой был господин Хонг?

— Откуда мне знать?

— Да нет, я так… Просто когда мы возвращались, один человек сказал: «Все мы знаем, что случилось с господином Хонгом, когда он в полнолуние устроил торжественное открытие рыбного ресторана „Три Веселых Сколько-Съешь Рыбы“, причем ресторан тот — помните? — стоял прямо на месте старого, посвященного какому-то рыбьему богу храма, что на Дагонской улице…» Но я, к примеру, ничего такого не знаю и не помню.

— Ах, вот оно что… — Некоторое время Джексон сосредоточенно размышлял. — Что ж, Лес, ты уже, гм, взрослый… В общем, господин Хонг… он очень быстро закрыл свое заведение и уехал вроде как в спешке, сынок. Так торопился, что даже кое-что забыл.

— Правда? И что он забыл?

— Ну, если тебе так хочется знать… половину ушной раковины и почку.

— Круто!

Лодка вдруг качнулось, раздался треск взламываемой древесины. На отца и сына обрушился поток водяных брызг, и кто-то прокричал из влажной тьмы:

— Ты почему не зажигаешь огни, второй двоюродный брат шакала?!

Джексон схватил лампу и поднял над головой.

— А ты что делаешь в анк-морпоркских территориальных водах, верблюдоедный дьявол?

— Эти воды принадлежат нам!

— Мы сюда первыми прибыли!

— Да ну? Это мы прибыли первыми!

— Ты повредил мою лодку! Это ПИРАТСТВО, вот что это такое!

Кругом уже вовсю кричали. Во мраке две флотилии столкнулись. Бушприты обрывали снасти. Борт бился о борт. Контролируемая паника, нормальная для процесса мореплавания, перешла в панику неконтролируемую, бешеную, состоящую из мрака, водяных брызг и треска обрываемых снастей.

В такие минуты древние морские традиции, объединяющие всех мореплавателей в борьбе против общего врага — голодного и безжалостного океана, — эти традиции должны выходить на первый план.