Последний страж Эвернесса - Джон Райт Страница 15

– Кто такая «она»?

– Эвриаль, дочь Эвриномы, одна из сон-лошадок, детей единорога. Мы ездим на них верхом. Они летают.

– Почему ты так одет? – Венди жестом обвела его отливающую серебром кольчугу, складчатые одежды из тонкой дорогой ткани и струящийся, словно туман, ламбрекен на верхушке остроконечного шлема.

– Это униформа, она является символом. А это доспехи. Они не дают острым предметам проткнуть тебя. А вот это копье. Им можно ткнуть кого-нибудь. Ты собираешься задавать вопросы по существу? Сквозь мглу в этот мир пытается пробраться некая тварь. Может, она уже здесь.

Венди погрозила ему пальчиком.

– Но-но. Давай по порядку. Где ты живешь?

– Ой, ради бога!

Венди принялась теребить простыни.

– Ну, если ты не готов сотрудничать, полагаю, я просто проснусь и забуду этот глупый сон…

– Нет, нет, нет! Не просыпайся! Э, ты выглядишь усталой, тебе явно надо поспать, и я расскажу тебе, что происходит! Я отвечу на твои глупые вопросы. То есть нет, я не хотел сказать, что они глупые… Какой был вопрос?

– Я хочу знать, где ты живешь, одетый таким образом, – весело сказала Венди. И хихикнула.

– Ага. Я живу в Эвернессе. На земле это дом по проселочной дороге номер четырнадцать в округе Сагадахок, штат Мэн. В царстве снов это место, называемое Высоким домом, на побережье моря Беспокойной Тьмы, последний бастион града Бесконечного, в первой сфере на этой стороне Утгарда и Нидвеллира, где высятся несокрушимые серебряные башни Тириона, под Глубинными вратами, в центре четырех четвертей луны. Не заблудишься.

– Как ты меня нашел?

– Послушай. Я тебя не искал. Я отправился поговорить с первым стражем. Он живет под сенью Тириона Несокрушимого, под темной луной, где океан вечно обрушивается в беззвездность. С края последней бездны низвергаются девять водопадов, а на скалах под ними помещается место пытки, называемое Кровавый Плач. Я отправился к нему, потому что мне так велела птица с эльфийской лампой. Во сне.

– Я понимаю, это очень важно, – сказала Венди. – Но сначала мне бы очень хотелось узнать кое-что другое. Что привело тебя сюда?

– Есть специальная молитва для призывания сон-лошадки. Заклинание. Они могут летать через море от одной луны к другой или спускаться в иные сферы.

– И сон-лошадка безо всякой причины принесла тебя сюда вместо того, чтобы отнести домой, как ты просил?

– Я вижу, к чему ты клонишь. Ты и я, должно быть, как-то связаны. Общая судьба или общее дело – иначе наши сны не соприкоснулись бы. Сорок третий страж написал трактат об этом. Он говорил о… Погоди минутку… Боже. Возможно, я не могу вернуться домой. Возможно, все, что я могу, это разговаривать с тобой. Возможно, я… Слушай, какой сегодня день? Месяц? Боже ты мой. Какой год?

Венди назвала ему число.

На лице Галена отразилось отчаяние.

– Я проспал шесть месяцев…

Он уселся на кровать, положив поблескивающее копье на колени. Затем медленно, словно падающая башня, наклонился вперед и спрятал лицо в ладонях.

Венди протянула руку и ласково погладила его по коленке.

– Ну, ну. Не расстраивайся. В море случаются вещи похуже. Я знаю. Мой муж раньше ходил в море, там творились жуткие вещи. А теперь выпрямись. Вдохни поглубже. Успокойся и расскажи мне, что случилось с тобой. Ты отправился повидать первого стража, которого за что-то наказывают у водопадов на краю мира в царстве снов. Расскажи мне по порядку, как ты туда попал и о чем ты с ним говорил. Твои первые слова, когда ты добрался туда.

– Он первым делом заявил, что сбросит меня в бездну…

IV

Гален, испуганный угрозой, пытался вернуть себе самообладание. Он посмотрел Азраилу де Грэю в глаза и поднял руку, чтобы показать крохотный шрам на ладони.

– Видишь? Я пришел по твоему посланию. Я здесь, потому что призван. Ты позвал, я запомнил, я пришел. Ты не имеешь права угрожать мне. У тебя нет причин ненавидеть меня.

Только тишина была ему ответом.

Проползли неуютные полминуты. Юноша собрался с духом и заговорил снова.

– Э… Сэр, я пришел, потому что услышал набат морского колокола. Столько лет мы ждали его.

Молчание.

Он попытался снова.

– Вы основали наш дом! Вы оставили нас ждать. Мы делали, как вы велели, мой дед, мой прадед и все остальные, вплоть до самого истока. Разве это ничего не значит? Сейчас весь мир в опасности, и воинства тьмы уже на марше. Я пришел к вам за помощью. Вы сказали, что у вас есть нечто, что нам следует знать. Даже если вам нет дела до собственной семьи, неужели мир ничего не стоит?

Он говорил с достоинством и силой, на какие только был способен. Проходили мгновения, Азраил смотрел на него ровно, холодно, надменно, и Гален начал чувствовать себя маленьким и глупым.

Темное лицо основателя не выражало ни малейшего намека на смягчение, ни искры сочувствия. Наконец он произнес тихим ледяным голосом:

– Нет причин ненавидеть, говоришь? Назови мне, говорю я тебе, имена тех, кто на Земле с благодарностью вспоминает мои дела или хотя бы знает, что некогда и я жил среди них. Никто не помог хоть немного облегчить бесконечное страдание, которое я претерпеваю ради людей.

– Ну, честно говоря, сэр, гм… не думаю, что хоть один человек знает, кто вы такой. – Стоило этим словам слететь с языка, как Гален зажмурился. «Дурак, дурак! Не то говоришь». – Кроме меня и дедушки, конечно, – вяло продолжил он.

Снова повисло долгое молчание, пока юноша, неловко балансируя на цепи, сгорал от стыда под темным, величавым, бесстрастным взором старейшего Уэйлока. Лицо древнего существа казалось бесформенным сгущением теней. Гален мало что различал, кроме широких скул под грозовой тучей волос, двух озер еще более глубокой тьмы под черными бровями и ниже – ломаных линий, горьких и суровых, образующих какой-то намек на усмешку.

Гален в удивлении и тревоге подумал про себя: «Какие великие деяния? Я думал, этот парень – предатель, имевший дела с врагом».

Из клетки донеслись слова:

– Именно я первым вынес серебряный ключ из Моммура, несмотря на то, что Оберон и все его эльфийские рыцари поднялись в серебряном свете, чтоб помешать мне. Гордец Утренняя Звезда и все его дьявольское воинство гнались за мной по пятам до последних врат дня, предпочитая проклятие отступлению. Кровь бессмертных была пролита, чтобы завоевать ключ для этого мира. Благодаря ему врата в ад и чуждые царства снов были заперты накрепко – ценой неизмеримого терпения, мужества и боли. Моя жертва не ценится, говоришь? Забыта? Всеми? Неужели никто не помнит, где теперь спрятан ключ?

Ключ? Какой ключ?..

Нотка легкого удивления: