Властелин Некронда - Джейн Уэлч Страница 15

Полностью поглощенный невеселыми, одинокими мыслями, он сидел, глядя на бурю, пока все тело у него не затекло. Каспар уже сам не знал толком – день сейчас или ночь. Черные тучи песка яростными вихрями бушевали в пустыне вот уже много часов, от непрестанного рева звенело в ушах. Этот рев поглощал все мысли юноши, сжигал эмоции. Темноту пещеры озаряло лишь неверное, дрожащее сияние – Май нашла в своих пожитках церемониальную свечку. Но даже от такого слабого огонька становилось чуть легче на душе.

Каспар с трудом пошевелился и обнаружил вдруг, что страшно замерз. В пещере не было ни сушняка, ни кустарничка – никакого топлива. Юноша начал дрожать и украдкой покосился на свою спутницу. Май с Руной и Трогом жались друг к другу в поисках тепла. В глубине души Каспара отчаянно тянуло туда, к ним.

Как же хотелось обнять ее, поцеловать. Но честь – честь не дозволяла. Май беременна от другого. Чувства Каспара были тем горше, что мучаться ревностью ему было не впервые. Он столько лет ревновал к Халю жрицу Брид, свою первую, страстную любовь. Возможно, не лелей он этого чувства, не упивайся так своими страданиями, сейчас ему легче было бы заглушить ревность нынешнюю. Наследник Торра-Альты презирал себя за мелочность и слабодушие, но всякий раз, лишь стоило ему представить Май в объятиях Талоркана, тугой узел ревности, что скручивал все его внутренности, завязывался еще сильнее.

Юноша знал: он все еще любит изменницу. Но теперь к этой любви примешивалась ненависть. Май причинила ему столько боли! А что еще хуже, на смену этой мысли шла следующая, еще более мучительная. Май украла у него Некронд. В голове у него зародилось и окрепло подозрение, мигом изгнавшее ревность. Когда они с Брид ненароком попали в Иномирье и столкнулись там с Талорканом, главный лесничий пытался через Брид овладеть Некрондом. А вдруг… вдруг он и с Май проделал то же самое? Возможно, и она, подобно Брид, подчинилась его колдовству… быть может, даже Яйцо украла по его наущению? Что, если все ее рассказы о том, что она взяла Некронд, чтобы защитить его, Каспара, просто-напросто ложь?

Он взял себя в руки. Нет, это уже просто смешно! Как бы Май ни обошлась лично с ним, она все еще остается прежней Май: любящей, честной и преданной. Она никогда не пошла бы против воли Великой Матери.

Лица ее Каспар не видел – лишь силуэт. Вот девушка обернулась к нему и, похоже, поняла, что он думает о ней. Молодой воин хотел было отвернуться, но передумал и, чтобы скрыть смущение, с холодной вежливостью справился, как ее рука.

– Надеюсь, ты отдохнула, и рука болит меньше. Тебе ничего не надо? Я как раз думал, не хочешь ли ты…

Май покачала головой.

– Нет, мастер Спар, благодарю вас. Я вполне способна сама о себе позаботиться.

Каспар отвернулся, ощупью пробрался к Огнебою и, велев коню лечь, прижался к теплому боку. Мало-помалу он погрузился в тяжелый сон, пронизанный постоянными кошмарами, в которых из его мозга вырывались потоки троллей и черногривых волков. Из ночи в ночь ему снились одни и те же жуткие сны – и он неизменно просыпался разбитым, а голова пульсировала тяжелой болью.

Разбудила его тишина. Свеча Май догорела, в темноте ночи не проглядывало ни намека на рассвет. Однако инстинкт подсказывал, что солнце взойдет уже скоро. Звезды слабым сиянием серебрили пески пустыни, но в самой пещере было темно, протяни руку – не увидишь пальцев. Каспару чудилось, что он каким-то непостижимым образом растворился, стал бестелесным. Лишь мерное дыхание спящих возвращало его к реальности.

Юноша напряг слух. В ночной тишине раздавались еще какие-то шорохи. Сперва он не был уверен, но теперь безошибочно различал ритмичные, чуть шаркающие шаги. В первый миг Каспар обрадовался: горовику удалось выдержать страшную бурю. Однако уже в следующий миг сердце юноши глухо стукнуло в груди: он услыхал надтреснутый голос Перрена:

– Вода! У этих обманщиков наверняка есть вода.

Звук шагов оборвался. Должно быть, догадался Каспар, Перрен все еще слаб. Затихающие порывы песчаного ветра вытягивали из его тела последние остатки влаги. Юноша испугался, что горовик поймает их здесь, в пещере, как в западне. Хотя у них была вода, чтобы поделиться с ним, в подобном состоянии Перрен просто опасен. Надо скорее уходить. Спар на цыпочках прокрался с Май и легонько потряс ее за плечо.

– Там Перрен. Я слышал, как он идет в темноте, – прошептал он.

Девушка отозвалась с неожиданной бодростью и успела собраться, пока Каспар седлал коня. Он подсадил ее на спину жеребца и заметил, как Май невольно поморщилась, хотя и старалась не показывать виду.

– Ты как?

Сочувствие вновь заставило его позабыть о гневе.

– Просто подташнивает, – стоически ответила Май. Рассыпчатый песок заглушал стук копыт Огнебоя. Выбравшись из пещеры, молодые люди осторожно огляделись.

– Вроде не видно, – выпалила Май.

Каспар замахал на нее рукой, чтобы она молчала.

– Когда он лежит на земле, его и при дневном-то свете не углядишь. Но без воды ему будет трудно ориентироваться. Это его стихия, и он очень многое чувствует именно через нее. А здесь, в пустыне, он теряется. Если мы поторопимся…

Сон освежил юношу, а выпитая вода принесла такое наслаждение, что даже заглушила голод. Ведя Огнебоя в поводу, юноша быстрым шагом направился по тропе к холмам. Сегодня казалось, до них рукой подать.

– Он где-то рядом, – внезапно произнесла Май. – Я чувствую, он совсем близко.

Руна держалась возле коня и, ощетинившись, нервно нюхала воздух, но Трог постоянно отставал, не в силах выдерживать такую скорость. Ветер все еще задувал, над землей витала поземка песка. Мелкие песчинки больно жалили кожу, у Каспара мгновенно заболели руки и щеки. Вдобавок идти сквозь такую поземку было все равно что через низко стелящийся туман. Она то вздымалась до пояса, то поднималась выше, застилая лицо, то вдруг затихала, рассыпаясь у ног путников неровным ковром.

На рыхлом, вязком песке ноги скользили и разъезжались. Каспар быстро начал уставать. На миг ветер чуть приутих, и юноша сделал остановку, чтобы посадить Руну и Трога на коня позади Май – повыше, где легче дышать. Тяжеловесный, неуклюжий Трог безжизненно обвис на руках, так что закинуть его наверх удалось лишь с помощью Май. Руна, хотя и выше змеелова, была поджарой и тощей, поднять ее не составляло труда – но вот сидеть в седле волчица наотрез оказалась. Возмущенно взлаяв, она тяпнула Каспара за палец, спрыгнула и, вся ощетинившись, глухо зарычала.

Каспар отскочил. Земля у него под ногами вдруг вздыбилась, зашевелилась, во все стороны посыпались реки песка. Перрен! Он каким-то образом умудрился подкараулить их, застать врасплох. Горовика было трудно узнать: круглое лицо осунулось, глаза ввалились, огромные ручищи обветрились. Он неровной походкой надвигался на своих бывших спутников.

– Воды! – с растрескавшегося лица слетело еще несколько бело-серых хлопьев.