Недотепа - Сергей Лукьяненко Страница 15

– Сдаюсь! – завопил кудлатый, падая задницей в грязь и отбрасывая шест. – Сдаюсь, сдаюсь, нельзя сдавшегося бить!

Трикс остановился. Настоящий рыцарь обязан проявлять благородство даже к врагам низкого происхождения.

– Чтоб никогда больше не смел заступать мне дорогу! – грозно сказал Трикс. – Ясно? И если обидите этого… – он покосился на малыша, радостно подхватившего шест поверженного противника, – …этого невинного ребенка, то я вернусь и переломаю тебе руки и ноги.

– Какой он невинный ребенок! – возмутился кудлатый, одной рукой растирая колено, а другой держась за живот. – Он здесь не живет, а на пристань бегает! А рыбаки его бить не дают, говорят – маленький! Раз маленький – пусть идет к храмам, милостыню просит!

Трикс поднял шест.

– Хорошо, не будем трогать! – выкрикнул предводитель, быстро отползая и пытаясь встать. – Так бы и сказал, что смертельный бой знаешь!

Трикс с гордостью посмотрел на свою палку, забросил ее на плечо. Сказал наставительно:

– Меня учили драться лучшие мастера в северных горных монастырях. Ясно?

– Я так и подумал. – Кудлатый поднялся, мрачно посмотрел на своих товарищей. – Нельзя так… при всех… Мне теперь придется каждому морду бить, чтобы не рыпались…

Не снисходя больше до разговора, Трикс и его сияющий от счастья спутник миновали незадачливых грабителей. На Трикса смотрели с уважением и страхом, видимо, поверженный предводитель и впрямь славился своим умением боя на палках.

– Что ж ты сюда ходишь, если нельзя? – спросил Трикс.

Мальчишка засопел и не ответил. Впрочем, даже далекому ранее от житейских проблем Триксу было понятно – такие места, как рыбный рынок, где ловкий мальчуган может чего-нибудь заработать благодаря острому глазу и ловко подвешенному языку, даже в Дилоне встречаются нечасто.

– Как тебя зовут? – спросил Трикс.

Мальчик молчал.

Трикс повторил вопрос, чуть повысив голос.

Мальчик вздохнул и сказал:

– Халанбери.

– Это в честь древнего героя, который сразил дракона в Серых Горах? – вспомнил Трикс. – Ты что, из благородного рода?

– Ага, щаз. – Мальчишка шмыгнул носом. – Папаша мой – менестрель, вот и назвал спьяну…

– А почему спьяну? Славное имя! Как там пелось… – Трикс наморщил лоб. – «И взмахнул мечом своим Халанбери, завыли в ущельях дикие звери, закричала женщина голосом человечьим, покатилась голова с белых плеч ее…» Слог архаичный, но герой-то настоящий!

– Ага… Знаешь, как с таким именем дразнят? – грустно сказал мальчик. Противным голоском воскликнул: – Ты уже сразил дракона, Халанбери? Или только тридцать его дочерей?

– Понятно, – пробормотал Трикс, впервые задумавшись о нелегкой судьбе людей, названных в честь героя. – А как тогда тебя зовут?

– Ага.

– И почему я не удивился? – Трикс пожал плечами. Ему первый раз встретился человек, который предпочел насмешливое прозвище настоящему имени, не из-за неблагозвучности, а из-за лишней героичности. – Не переживай. Если станешь рыцарем, то тебе громкое имя пригодится.

– Зато если не стану, то всю жизнь будут смеяться. – Мальчик вздохнул. – Спасибо, что не стал смеяться… А дерешься ты – ужас как сильно! Вот из тебя точно бы рыцарь получился!

Трикс с сомнением посмотрел на мальчишку. Спора нет, сражение вышло славное. Даже капитан бы его похвалил. Но, наверное, так получилось исключительно с перепугу…

Они тем временем миновали рыбные пристани и кварталы, где располагались сплошь одни лишь склады. Потянулись кварталы алхимиков, издалека узнаваемые по запахам горелого и едкой вони эликсиров. Впрочем, и дома мастеров, выпытывающих у природы ее тайны, было нетрудно узнать. Все они строились на один, видимо, утвержденный в магистрате манер: круглый дом венчала конусовидная крыша из толстых тяжелых бревен, выкрашенная в тревожный красный цвет и козырьком нависающая над стенами. Это делало дома похожими на исполинские ядовитые грибы, всем своим видом предупреждающие: не приближайтесь, опасно! Впечатление усиливал густой кустарник, растущий между домами и оставляющий лишь узкие тропки для прохода. Изгородей как таковых алхимики будто не признавали.

– Зачем алхимикам такие крыши? – спросил Трикс. – Для красоты?

– Ага, – с удовлетворением сказал мальчишка. – Для красоты… Чтобы от взрывов по всему городу зараза не разлеталась. Крыша тяжелая, если алхимик взрывается, то она сверху бух! И придавливает весь дом. Только не всегда помогает. В прошлом году одна крыша как улетела – и плюхнулась посередине реки. Рыба кверху брюхом всплыла до самого моря. В городе все ругались, грозили алхимиков выселить, ага! А те в ответ сказали, что перестанут делать краски, спички, отраву, и все такое прочее. С них штраф собрали, да и оставили в покое…

Трикс опасливо глянул на здания-грибы и ускорил шаг. Квартал алхимиков был небольшой, он узкой полоской отделял рыбацкий и складской районы от остального города. Видимо, хоть торговцы рыбой и закрепились на правом, аристократическом берегу, но горожане предпочли рыбным ароматам алхимиков с их опасным производством.

Впрочем, за кварталом алхимиков тянулся полоской зелени узкий, но глубокий овраг, когда-то русло речушки, а нынче – естественная разделительная полоса между чистыми и нечистыми обитателями правобережья. Через овраг был перекинут каменный мостик, а уже за ним начинались жилые кварталы. Там набережная враз становилась многолюдной – спешили куда-то пешие; продирались мимо людей кареты; проскакал, предоставив остальным право разбегаться из-под копыт, конный.

Трикс уже начал понимать четкую систему, по которой был устроен Дилон, или, точнее, его правый берег. Узкий склон холмов у эстуария был занят рыбаками-складами-алхимиками – всем тем, что требовалось городу и приносило изрядный доход, но что не хотелось иметь перед своими глазами и носами остальным жителям. Дальше шли кварталы, не оскорбляющие ни взгляда, ни обоняния горожан, которые постепенно переходили в сады, парки и загородные усадьбы. Город, зажатый в узкой речной долине, медленно рос вверх по течению, вбирая в себя пригороды. И пока конца края не было видно этому неспешному движению одного из самых больших и богатых городов королевства…

Дороги в городе, точнее – в его правобережье, тоже отличались непривычным для взгляда порядком: широкие, на которых могли легко разъехаться две кареты, шли с холмов вниз, к реке. Их пересекали дороги поуже, тянущиеся параллельно реке. На пересечении дорог частенько имелись небольшие площади, порой с фонтаном или памятником посредине. Трикс, привыкший к тому, что вначале в городе строят дома, а уже потом задумываются, как между ними протиснуть улочку, на это геометрическое великолепие смотрел с подозрением. Насколько же суровым и неподкупным должен быть магистрат, чтобы поддерживать в городе такой порядок! Нет, конечно, это куда удобнее, чем улицы, описывающие две-три петли и возвращающиеся обратно к тому месту, откуда начинались. Но слишком уж попахивает бессердечной тиранией.