Волчонок - Генри Лайон Олди Страница 15

— Никак нет, господин дисциплинар-легат!

— Конкретизируйте, курсант Тумидус!

— Других ошибок в моих действиях я не обнаружил, господин дисциплинар-легат!

— Плохо. Очень плохо, курсант Тумидус.

Начальственная голограмма вновь прошлась по залу, давая возможность Марку осознать собственное ничтожество.

— Разъясняю для умственно отсталых. Для тех, кто ловко бьет морду безобидному стилисту, но бездарен при осуществлении профильных наземных операций. Вступив в огневой контакт с противником, вы приказали своим бойцам вести огонь в паралич-режиме. Какова была ваша основная задача, курсант?

— Максимально вытеснить ботву из вверенного мне сектора!

— Куда вытеснить? В какие сроки?

— К точке сбора урожая согласно графику!

— Вот именно: согласно графику! — Дисциплинар-легат воздел палец к потолку. — Своими действиями вы поставили под угрозу выполнение основной задачи! Каковы были приоритеты операции?

— Выполнение поставленной задачи. Сохранение личного состава.

— Продолжайте.

— Сохранение ботвы…

Марк замер: руки по швам, грудь колесом. Губы плотно сжаты, глаза неотрывно следят за начальством. На первом курсе Марку нравилось «косить» под дурковатого служаку. Позже — вошло в привычку. С некоторыми офицерами это помогало. С дисциплинар-легатом Гракхом — через раз.

— Совершенно верно, курсант Тумидус. Сохранение личного состава и выполнение поставленной задачи имеют более высокие приоритеты, чем сохранение ботвы. Вам следовало открывать огонь на поражение! Потери среди ботвы в данном случае были несущественны. Даже перестреляй вы всех, это не составило бы и трех десятых процента от общего сбора! Вам ясно, курсант Тумидус?

— Так точно, господин дисциплинар-легат!

— Не слышу!

— Виноват! Больше не повторится!

— Надеюсь, курсант Тумидус. Почему во время операции сразу не было задействовано тотальное обездвиживание ботвы?

Это было в манере Гракха: огорошить неожиданным вопросом — и наблюдать за реакцией. К счастью, ответ был прекрасно известен Марку.

— Поиск и сбор ботвы, рассредоточенной по территории, требует дополнительных усилий и времени. Эффективность операции падает, растет риск, что наше присутствие будет обнаружено. Тактика превентивного тотального обездвиживания применяется только при наличии дополнительного подсобного ресурса по поиску и сбору ботвы. — Марк дословно цитировал «Тактико-специальную подготовку либурнария». — Подобную тактику, как правило, используют каперы — частные лица, — задействуя в качестве подсобного ресурса личных рабов…

— Достаточно, курсант Тумидус. Зачет. Свободны.

— Разрешите идти…

Спрашивать разрешения было уже не у кого: дисциплинар-легат растворился в воздухе. Щелкнула, открываясь, крышка третьей капсулы. Внутри зашевелился Гельвий Сулла — командир третьей виртуальной декурии. Две соседние капсулы пустовали. Командовавший учебной операцией курсант Катилина успел отчитаться первым.

* * *

«Хорошо, что он видит только мою голограмму. — Гракх закурил сигарету. — Парень должен думать, что я раздражен. Что я готов съесть его живьем! Особенно после инцидента со стилистом…»

Дисциплинар-легат был доволен. Нет, не учебной операцией, хотя ошибку курсанта Тумидуса начальник училища полагал некритичной. Более того, реши парень сжечь ополченцев к такой-то матери — Гракх велел бы доктору Туллию присмотреть за курсантом. Снизить дозу, или что там делают медики в таких случаях. После первой «офицерской» — и потом, в течение двух-трех месяцев, но в начале сильней всего — курсанты превращались в бойцовых петушков. Склонность к излишнему насилию, конфликтность, решение проблем нахрапом…

Гракх улыбнулся.

Из парня выйдет славный офицер, подумал он. И реакция адекватная. Та женщина с ребенком на площади… Дисциплинар-легат лично вывел уровень эмоционального давления на критический, желая оценить устойчивость психики курсанта Тумидуса. И еще раньше, когда над раненным в живот туземцем роились мухи. Два косвенных фактора; две ловушки.

Этот зачет курсант сдал на отлично.

IV

— Что у меня в руке? — спросил обер-декурион Гораций.

— Лопата, — сострил курсант Катилина.

Как и все, Катилина был голым по пояс. В одних штанах, заправленных в ботинки с высокими голенищами, он стоял рядом с Марком — рослый, крепко сбитый, лоснящийся от пота после вечерней пробежки. Чувство юмора Катилины хорошо знал весь курс. Хуже того, его знали преподаватели, включая обер-декуриона Горация, смеявшегося два раза в год, на сдаче зачетов по рукопашному бою.

— Лопата, — задумчиво повторил обер-декурион.

Предмет в руке Горация был копьем. Ужасным, варварским копьем — гибкое древко высотой до подбородка взрослому мужчине венчал мощный наконечник в форме листа ивы. Длиной в полтора локтя, очень широкий в средней части, наконечник и впрямь напоминал своеобразную лопату. Сходство усиливалось тем, что острый конец копья в целях безопасности был затуплен, сведен на полукруг; режущая кромка также была тупой.

— Первый курс! — скомандовал Гораций. — Становись!

Первогодки вихрем слетели с турников и брусьев. Миг — и строй «желторотиков» встал напротив «матерых», как называли в училище четвертый курс. Кое-кто из юнцов ухмылялся, предвкушая потеху.

— Это не лопата, — разъяснил Гораций. — Это аз-загай.

Курсанты переглянулись: до более подробных объяснений обер-декурион не снизошел. Обычное дело — Гораций обожал притащить на занятие что-нибудь убийственное, чем древнее, тем лучше, и выставить «матерых» с голыми руками против вооруженных «желторотиков». Арсенал Горация был неисчерпаем. В прошлый раз он дал первому курсу цепы для обмолачивания зерна.

— Первый курс! Разобрать оружие!

Юные либурнарии кинулись к стойке с аз-загаями. Смеясь, испуская воинственные кличи, они схватили копья и вернулись в строй, заранее примеряясь к будущим противникам. Шепотом, дабы не злить Горация, озвучивались части тела, которые сейчас будут отрезаны, и внутренние органы, годные на продажу.

— Курсант Катилина!

— Я!

— Два шага вперед!

— Курсант Сцевола!

— Я! — рявкнул могучий первокурсник.

— Атакуйте курсанта Катилину!

Богатырь Сцевола ринулся вперед, как бык. Набегая на Катилину, он сделал резкий выпад. Ужасное жало аз-загая, казалось, взвизгнуло от огорчения, когда Катилина с грацией тореро развернулся боком, пропуская удар мимо себя. Левой рукой «матерый» прихватил древко рядом с трубкой наконечника, правой же наотмашь, тыльной стороной ладони, хлестнул Сцеволу по лицу. Хлюпнув кровью из разбитого носа, богатырь отшатнулся, утратил равновесие и чуть не упал — за миг до контратаки Катилина всем весом наступил Сцеволе на ногу.