Хомячок на лезвии. Дилогия - Ива Лебедева Страница 15

— Ну так-то да. — Странно, видео смотрел я, а цвет лица зеленоватый у девчонки. И на таз свой она косится. — Вот только… ну представь, скажем, завелся у тебя около порога крыксярник с полосатыми кусачими матками. Ты пошел на рынок, купил отравы и засыпал эту пакость к хренам шушпаньим. Крыксяные матки все передохли, это правильно. Только в той кочке, где они жили, теперь ни обычным крыксам ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни шушпанчикам, которые ниже под землей норы рыли, не выжить, ни остальной мелочи. Как думаешь, эти самые все остальные сильно будут любить того, кто отраву принес?

— Постой. Аналогия мне неясна. Пришлые убили только тех, кто ел души. Сам мир они не трогали. Или я чего-то не знаю? — нахмурился я.

— Э-э-э… как бы до катастрофы это была зеленая планета-курорт, — хмыкнула чуть отдышавшаяся Лали, возвращая себе почти нормальный цвет лица. — Да и вообще, обитаемых миров было сильно больше, чем два. Никто не жил в норах, была общая сеть городов… да много чего было. Только все сгинуло. Вместе с населением.

Я глубоко задумался. Прародитель сказал мне, что они лишь наказали пожирателей. Не думаю, что он стал бы врать. Тогда что же здесь на самом деле произошло?

— В целом-то мне грех жаловаться. — Девушка устроилась возле соседнего экрана и одним движением пальца запустила по нему колонну каких-то чертежей и таблиц. — И я, и брательник выжили и неплохо устроились. Но если тут опять покажется кто-то из пришельцев — я буду сначала стрелять-драпать, а потом разбираться. Мало ли какая отрава у них на этот раз. Может, решили, что недотравили в прошлый раз, если шевелимся еще.

Я мысленно вздрогнул. Ведь я и есть тот самый пришелец. Да и про отраву — это она практически в точку попала. Странно, что на девчонку мой яд не подействовал. Возможно, тела местных просто не воспринимают мой токсин? Она же меня и трогала, и тискала, и едва не облизывала. И ничего!

Это же… На секунду перехватило дух. Тогда здесь может быть та, что сумеет стать моим Мастером? Стоп! Что за идиотские мысли? Меня и отправили-то сюда именно потому, что в моей голове нет всей той отвратительной романтической мути. Ведь никакие мечты и чаяния не должны мешать миссии. Прародитель предупреждал, что здесь слишком много бесхозных потомков операторов, которые для любого отчаявшегося Оружия могут стать манной небесной. И именно моя неспособность впасть в Оружейную любовную лихорадку и в порыве совместимости привязаться к потенциальному врагу стала ключевой в выборе кандидата.

«Кр-р-р-р», — мурлыкнул в ментале птицеящер, как большая мама-кошка, гордящаяся своим котенком. Это на что зверь намекает? Захлопнись! И без тебя много неправильных мыслей. Ничего подобного Прародитель не имел в виду! Тебя просто испортили вечно лезущие не в свое дело Ивановы, возомнившие себя свахами всея призмы.

Пока я препирался с сэвеном и самим собой, Лали с головой погрузилась в работу. Я мысленно отплевался от мерзости с элементами порно на своем экране, установил звук на минимум и осторожно начал коситься на соседний монитор.

Хозяйка же норы с достаточно впечатляющей скоростью читала, строила и перестраивала сложные трехмерные схемы. Люди так могут? Хотя тут перед нами долгоживущие люди с подкормкой микроскверны, пережившие апокалипсис. А не изнеженные жители Земли.

Это сочетание дикарских манер, по-горгонзольски привычной босяцкой прямоты и звериной осторожности с явно незаурядным умом и знаниями… действительно будоражило. Я тяжело вздохнул и со всей силой внутренней энергии дал одному пернатому своднику ментальный поджопник. Не лезь в мои мысли!

— Ты чего? — чутко отреагировала на мой тяжелый вздох девчонка, не отрываясь от своих трехмерных схем. — А ты чего? — это она удивилась положившему ей на плечо башку птерозавру. Зверь всеми способами транслировал в пространство мысли «бедный я, несчастный, никто меня не любит, и все бьют». — О! А куцыра-то мы не покормили! — по-своему поняла кривляния сэвена девушка.

Ржа… Снова ментальный ветер полуразрушенной планеты-помойки обдувает душу и память. Первое, о чем думали недобитки из бункера, если кому-то становилось грустно или плохо: он голоден, надо покормить! Еда — не развлечение и не удовольствие. Еда — это жизнь. Если ты сыт, то у тебя все в порядке.

— Ему не требуется. Не знаю, поняла ты уже или нет, но он не живой. Просто очень продвинутая программа. Очень продвинутая, — сдал я зверя со всеми потрохами. Может, хоть сейчас он закончит разыгрывать этот спектакль?

— Охренеть! — Лали развернулась вместе с креслом и обеими руками схватила ящера за морду. — Программа?! В смысле, оживленная?! Че, серьезно?!

— Разобрать не дам. Да и не получится, — нахмурился я, видя энтузиазм аборигенки.

— Ты что, зачем разбирать, он же живой! — На меня в четыре глаза посмотрели как на изверга. Женская логика… и куцырская.

— Живой. Иногда чересчур, — отмахнулся я от спевшейся парочки и угрюмо вернулся к просмотру эмоциональных реакций местных Оружий-артефактов.

«Если хочешь остаться с ней, оставайся. Как только закончим миссию, можешь хоть облизывать эту аборигенку с головы до ног. А пока вернись к базовым характеристикам. Иначе мне придется оставить тебя здесь, перелив большую часть скверны в запасные храны».

Возмущением сэвена меня едва не сдуло с кресла.

«Два лучше одного? Не спорю, ее возможности и знания нам понадобятся. Но не смей — слышишь, зверь?! — не смей без спросу лезть мне в мысли и душу».

‍— Кр-р-р-р, — грустно и покорно опустил гребень птицеящер.

— Ты сам его программировал? — Впервые в голосе Лали сквозило что-то благоговейно-восхищенное.

— Нет, старейшины, — осадил я энтузиазм девушки. — Я в этом не разбираюсь. Тем более это уникальный, можно сказать — тестовый, образец. Не уверен даже, что, будь его создатели здесь, у них получилось бы что-то такое же.

Вопреки логике, во взгляде девчонки восхищения не стало меньше. А вот уважения даже прибавилось. И понятно почему.