Терновая Лилия - Нинель Мягкова Страница 15

— Да что они только не могут, — отмахнулась Клеменс. — И думы все потаенные вытаскивают, и ложь чуют, и дождик могут вызвать с градом, и убить молнией. Только все от силы зависит. Верховный — он самый одаренный, другого такого ни в одном королевстве нету. Ты не смотри, что молодой он, такую должность при короле за знакомства не дают.

Она говорила с такой гордостью, будто достоинства де Бельгарда — ее личная заслуга, плод давней садовой селекции. Ну, патриотизм, наверное, в какой-то степени — у нас маги самые магические, завидуйте все.

Поджав ноги и уткнувшись подбородком в колени, я прихлебывала горячий отвар и думала.

Маг рассуждал о «каких-то там цветочницах», противопоставляя их даже простым горожанкам, будто мы не цветами торговали, а телом. Презренное племя, никому не нужное. Странно, вообще-то. Девочки из кожи вон лезут, целыми днями на ногах, в любую погоду, неужели они не заслуживают немного уважения? Тем более, кажется, торговля — дело вполне пристойное. Не для благородных, конечно: им презренный металл считать зазорно, они только тратить должны уметь и распоряжаться. Но уж точно купцы по положению стоят выше простых ремесленников.

— Я не понимаю, почему девочки вообще торгуют на улице. Неужели мы не можем все скинуться и открыть лавку? Хоть бы и здесь? Помещение подходящее, распахнуть пошире ворота… — натолкнувшись на серьезный, испытующий взгляд Клеменс, я резко закрыла рот, но было уже поздно.

— Откуда ты, что не знаешь элементарных вещей? — строго поинтересовалась она. Я пожала под одеялами плечами — ответить мне было нечего. — Совсем, наверное, глухая деревня была. Или отдаленное поместье.

Да, учитывая, что я по легенде горничная — удаленная от столицы резиденция вполне подходила, объясняя пробелы в моей приспособленности к жизни. Барышню одеть, барышню раздеть, прореху зашить — это все понятно, а выживать в городских лабиринтах меня не учили.

— Чтобы открыть лавку, ее нужно сначала зарегистрировать в реестре торговых пунктов, — загибая пальцы, деловито начала перечислять бюрократические шаги Клеменс. Кажется, я наступила, того не зная, на больную мозоль. Этот вопрос женщиной явно был изучен вдоль и поперёк. — Для того, чтобы заявление приняли, у тебя должна быть рекомендация от твоей гильдии. А у нас ее нет.

— От гильдии торговцев? — звучало знакомо. Что-то я о подобных организациях слышала. — Ну так нужно попросить и все. Пусть дадут ту рекомендацию. Или дорого очень?

Клеменс, не скрываясь, фыркнула, потом не выдержала и расхохоталась.

— Ты такая наивная, милая. Кто же нас возьмёт в гильдию?

— Так мы в ней не состоим? А как тогда торгуем? — удивилась я. Хозяйка пожала плечами.

— Да так же, как девицы в веселых домах — телом. Все знают, чем они зарабатывают, а поди докажи. Так и с цветочницами. А в гильдию нас не берут, потому что товар несерьезный и заработать с него так, чтобы приносить главе существенный доход, мы не можем. Один взнос за вступление — пять ливров. Мы не потянем, даже если все вместе скинемся.

— Так можно в другие гильдии вступить. Ремесленников, например. Или земледельцев, — предлагала я варианты, и на каждый хозяйка с сожалением качала головой. Пытались, пробовали, стучались в закрытые двери. С нынешней системы продаж цветов доход и правда невелик — пока довозят до города, пока рассортируют, пока завернут бутоньерки, да и раскупают далеко не все, а девочкам еще их долю выделить — самой Клеменс вряд ли достаётся много барыша.

— А за открытие гильдии какой взнос? — я подобралась на стуле, даже ноги спустила на пол, не замечая леденящего ступни холода камней.

— В каком смысле? — удивилась хозяйка. Ей такой вариант, похоже, и в голову не приходил.

— Если мы откроем гильдию цветочниц. Отдельную, свою. Во что это нам обойдется? — терпеливо повторила я. Тему такую, конечно, на ночь глядя в полупростуженном состоянии обсуждать не стоит, но уж очень я загорелась идеей. В частности, очень хотелось утереть нос неким магам, которые цветочниц и за людей-то не считают.

— Не знаю, — растерянно пробормотала хозяйка. — Новые гильдии давно не открывались. Надо уточнить.

— Вы уточните, — ласковой крокодилицей улыбнулась я. — Очень уж любопытно.

Мысленно я уже потирала руки. Если гильдии давно не открывали, то и взнос, скорее всего, не менялся. Надеюсь, он не совсем уж неподъемный. Даже в таком случае, если объединить усилия всех цветочниц, — а по Ровенсу, не говоря уже обо всей остальной стране, их разбросано немало, и если они все скинутся по одному су, насобираем несколько ливров минимум — то создать собственную гильдию становится не такой уж утопичной задачей.

Заглянув в чашку и с сожалением убедившись, что отвар в ней уже закончился, я поплотнее обернулась одеялами, нащупала ногами промокшую обувь и с омерзением влезла в нее. Нужно сшить что-то для дома, тряпичное и мягкое. А если в несколько слоев, то можно будет и солому убрать.

Хорошая идея, похвалила я сама себя. Завтра как раз и займусь.

Мытарства мои в темнице обошлись без осложнений: организм оказался закаленным, и простуда верх не взяла, хоть и чихала я весь следующий день безбожно. Никуда меня, понятно, Клеменс не пустила, и вовсе не из заботы о моем здоровье. Просто с моим талантом влипать в истории на пустом месте куда больше пользы я смогу принести, не выходя из дома.

Вреда точно будет гораздо меньше.

Когда девушки расселись рано утром с цветами, я специально выбрала место подальше от Софи. На нее никто не косился, зато на меня посматривали странно. Я понимала, что своим непонятным поведением спровоцировала нездоровый интерес, но извиняться за желание помочь ближнему не собиралась. Так что пусть воспринимают меня как чудачку не от мира сего, надеюсь, со временем таких, как я, неравнодушных к чужому несчастью, станет больше.

А готовых отдаться магам в подворотне за пару су — меньше.

Привычно свернув несколько десятков букетов, я помахала цветочницам вслед и вместе с Клеменс принялась собираться в дорогу. До вечера мы планировали съездить с подводой, привезшей цветы, на ферму к Ирен и вернуться.