Невесты Тёмного Герцога - На Грани Фола Страница 15

Дальше – только смутные пятна, ощущения и краски. 

— Что со мной случилось? – с трудом выдавила я.

— Ничего, о чём я мог бы сожалеть! – ответил лекарь в то время, как Мелисса вновь поменяла полотенце. А потом Юстас вдруг стал спокойным и серьёзным, словно корова слизнула улыбку с его лица. – Наш блестящий лекарь в лице лорда Кристиана сумел догадаться, что у вас пострадала память и попытался её вернуть не самыми божескими методами.

Он взял с прикроватного столика деревянный ящик, достал из него круглый коробок и, запустив внутрь два пальца, выудил небольшое количество густого крема, которым принялся натирать мне лицо, но не всё целиком, а какие-то определённые точки.

— Видите ли, леди Ялла, – говорил Юстас втирая мазь в центральную часть моих бровей, отчего головная боль стала заметно стихать. – Заклинания делятся на простые, сложные и составные. Простые заклинания отличаются тем, что никоим образом не касаются вашей собственной магической структуры, и потому не имеют никаких побочных эффектов. Их применение безопасно и неограниченно, но при этом сложных проблем с их помощью не решить. Сложные заклинания уже куда более интересные, они вторгаются в магическую структуру объекта, на который наложено заклятье, и при неправильном использовании могут её нарушить, создав при этом так называемое “проклятье”.

Я уже чуть не стонала от блаженства, потому что боль полностью отступила, оставив мне лишь лёгкость и полную тишину в голове. Дел никаких нет, на работу не надо, да и вообще ни о чём думать не надо. Красота! 

— Не совсем поняла, что такое проклятье? – протянула я, чуть двигая головой в такт движений лекаря. Чёрт возьми, каким бы он ни был занозой, лечить этот Юстас и в самом деле умел!

— Так я же и говорю, – улыбнулся он, – разрушение магической структуры, которое вызывает неисправимые последствия. 

— Какие например?

— Третья рука может вырасти! – расхохотался лекарь. – А если серьёзно, то зависит от самого заклинания. То, что наложил на вас наш доблестный герцог, вторгается в структуру, из которой создаются мысли. Надо сказать, что выполнил он его достаточно чисто, поэтому вы отделались лишь временным помутнением сознания и последующей головной болью. В самом худшем случае вам грозило бы полное безумие. 

— Вы умеете утешить, – вздохнула я и поднялась, сев в кровати и сложив руки на одеяле. А потом усмехнулась собственным мыслям: если бы я не знала наверняка, что никто ничем меня не поил и не кормил перед событиями вечера, то решила бы, что этими байками про магию Юстас прикрывает простое отравление какими-нибудь веществами. Да и эта его чудодейственная мазь…

— О, я крепко подозреваю, что наш общий знакомый старец хотел не память вашу восстановить, а вызвать побочный эффект! В его возрасте, сами понимаете, женщины уже не так падки на его, кхм, достоинство.

— Сэр Стайлз! – Мелисса, которая перед этим старательно натирала тряпкой все поверхности в комнате, теперь замерла, уперев руки в боки. – Даже у стен есть уши, вы бы поостереглись говорить о герцоге Хорварде в таком тоне! 

— Дорогая Мелисса, – нежно улыбнулся Юстас, – поверьте, я не сказал бы ни слова, если бы не был готов повторить его в лицо самому лорду Кристиану!

Служанка потрясла указательным пальцем с зажатой в той же руке тряпкой, но промолчала. 

— Ну что, юная леди, приступим к настоящему лечению?

— К-какому лечению? Мне уже лучше.

— В самом деле? Тогда расскажите, пожалуйста, когда вы последний раз были на балу? Говорят, Лерроувуды посещают почти все званые вечер в округе.

Я сглотнула.

— Не помню…

— В таком случае, будьте любезны, распахните, ворот, – Юстас поднял с пола свой чемоданчик и, покопавшись в нём, извлёк на свет крупный, с пригоршню, чуть прозрачный красный камень неправильной формы. – Камень должен касаться кожи.

— Простите, что? – не поняла я.

— Вот именно, что? – грозно нависла над ним Мелисса. У женщины просто потрясающая способность присутствовать и даже заниматься делами так, что её словно и не было поблизости.

— Мне поручили заниматься состоянием леди Яллы, и для этого требуется приложить камень к обнажённой коже между рёбрами! – он потряс своим артефактом, прибавляя весу своим словам. – Без крайней необходимости…

— Что же, я могу приложить камень, но вам придётся скрыться за ширмой, – строго ответствовала Мелисса.

— А заклинание читать тоже вы будете? – фыркнул в ответ Юстас. 

Служанка чуть не задохнулась от возмущения, но быстро взяла себя в руки.

— Я слежу за каждым вашим движением, сэр Стайлз. Лекарь вы, конечно, лучше всех, что бывали в этом доме, но и слухи о вашей распущенности до нас тоже дошли.

— Вот именно, что слухи! – наставительно поднял указательный палец лекарь, улыбаясь во все тридцать три зуба. – Не верьте ни единому слову, поклёп недругов, завистников и конкурентов!

— Давайте приступим, – я прервала их милый диалог. – Быстрее начнём – быстрее закончим. Страшно хочу есть.

— Мелисса, дорогая, – Юстас обернулся, так нежно улыбнувшись, что будь на месте этой зрелой и хваткой женщины юная нежная особа – влюбилась бы на месте. – Будьте кошечкой, принесите леди Ялле завтрак в постель. Ей нужен покой. 

Та хмыкнула.

— Отсюда я выйду только вместе с вами, вы прекрасно знаете об этом. Приступайте уже к лечению. 

Лекарь страдальчески закатил глаза, вздохнул и сам развязал тесьму на тонкой ночной рубашке, в которую меня скорее всего переодели прежде чем уложить в постель. 

— Я сама, – тихо сказала я и взялась за тесьму, отчего наши пальцы случайно столкнулись. 

Я бросила взгляд на лекаря. Лекарь – на меня. Отчего-то смутившись, я опустила руку, и Юстас осторожно расправил декольте так, чтобы приоткрыть лишь только ложбинку между концами рёбер.

— Ложитесь на спину, леди Ялла, – произнёс он успокаивающим, бархатистым голосом. – Расслабьтесь. Вам должно быть удобно, потому что шевелиться во время обряда нельзя. Помните, что я говорил про сложные заклинания?

Я кивнула, уже вновь лёжа на невысокой, но удобной подушке. 

— Расслабьтесь, леди Ялла, я не причиню вам никакого вреда... – он тёплыми руками расправил отвороты платья, положил камень на кожу в районе сердца, накрыл его своей ладонью и тихо, нараспев, заговорил: – Верою нашей боги согрейтесь, о тихая заводь реки. Мы тёмные горцы, мы светлые жители равнин. Позвольте коснуться воды Икарранна и дайте по силам земли. Пусть свет ваш покажет нам путь до покоя, пусть свет ваш не гаснет вовек.

Я заслушалась. Несмотря на ломаный ритм этой, если можно так выразиться, песни, она звучала очень мелодично, и перед глазами начали возникать образы зелёных холмов с пасущимися на них овцами, работающими в полях людьми и фруктовыми садами. Представали передо мной и горы с темнокожими и черноглазыми горцами, кующими сталь, и широкая бурная река, тянущаяся в бесконечность.