Будь моей няней - Маруся Хмельная Страница 15

Но мне не только надо было уладить вопросы с работой и жильем. Я узнала, что профессор, встречи с которым я так долго ищу, почтит своим присутствием лекцию по магическим проблемам современности, которая будет общедоступна для всех посетителей. И состоится она только через два дня.

Когда я вернулась, меня, переминаясь с ноги на ногу, поджидала Розамунда. Выглядела она бледной и поникшей.

— Как Элли? Ты ведь к ней ходила?

— К ней. Но меня не пустили. Тебе правда интересно?

— Конечно, Имма! Я уже успела привязаться к малышке! Возможно, я излишне эмоционально отреагировала на увольнение, но это потому, что сильно расстроилась. Я не успела наладить отношения с девочками, мне не хватило времени.

— Розамунда, только передо мной не надо играть спектакль. Если бы ты хотела наладить контакт с девочками, ты бы проводила время с ними, а не сбегала при первом удобном случае.

— Я просто хотела развлечься! Немного отдохнуть! Ведь работа такая напряженная и ответственная! Как думаешь, граф даст мне еще один шанс, если я смогу убедить его, что раскаиваюсь и такого больше не повторится?

— Почему не повторится? Я тебе сразу сказала, это кончится плохо. С таким отношением…

— Нет-нет, я исправлюсь. Я буду вести себя по-другому. Постараюсь все наладить, — заломила руки Розамунда. — Я стану лучшей подружкой девочкам, их нянькой, заменю им мать — все что угодно…

— Боюсь, что свой шанс ты уже использовала, — сказала я.

— Но людям надо давать второй шанс, тем более если они раскаиваются. Как же тогда они смогут исправить ошибки? И богиня говорит: раскаявшемуся дай искупить свою вину, ибо такой шанс однажды понадобится и тебе.

Я вздрогнула как от удара. В голове раздался умаляющий голос из прошлого: «Имма, пожалуйста, дай мне шанс исправить свою ошибку». — «Нет! Ты получил, что хотел, наслаждайся и живи с этим». — «Пожалуйста, Имма! Я умоляю. Это нужно нам обоим. Прощение смоет твою ненависть, которую ты носишь в сердце и которая съедает тебя изо дня в день, как меня съедает чувство вины. Мы оба очистимся». — «Этим ты не зачеркнешь прошлое, не исправишь его. Я не хочу, чтобы ты очистился. Я хочу, чтобы ты нес последствия своих поступков и страдал, как страдала я от вашего предательства».

— Розамунда, я не знаю, что тебе сказать. Я бы на твоем месте не надеялась. Все-таки речь идет о детях графа, вряд ли он тебя к ним еще подпустит.

— Но скажи, ты на моей стороне? Мне так нужна поддержка, Имма. — Умоляющие глаза ее были наполнены слезами. — Может, ты поговоришь с графом? Убедишь его?

— Я? — удивилась я. — С чего бы графу меня слушать? Мы с ним виделись один раз, когда я ходила с тобой на собеседование.

— И он прислушивался к тебе тогда. Имма, пожалуйста. — Она схватила меня за руки, встала передо мной на колени. — Умоляю. Я осталась без работы. На мое место уже взяли другую. А моя сестра осталась вдовой с пятью детишками.

Розамунда горько разрыдалась, прислонившись лбом к моим рукам.

Было ли мне ее жалко? Отчасти. Но всю жалость смывало, как только я представляла худенькую хрупкую фигурку взлохмаченной Мири на больничной койке. Розамунда с самого начала знала, на что шла, это было последствием ее продуманных умышленных действий и халатности, а не несчастного случая.

К тому же я представила, как, поддавшись в очередной раз ее уговорам, я снова отказываюсь от места, упрашивая дать шанс Рози. Что теперь почувствуют девочки, преданные мной дважды?

— Мои соболезнования твоей сестре, — сказала я мягко, поднимая Розамунду. — Я помогу тебе с деньгами на первое время, у меня есть накопления. Но с графом я говорить не буду.

Смалодушничала я только в одном — не сказала, что уже заняла место Рози.

Розамунда всхлипнула, кивнула, не поднимая головы, и пошла к себе.

Мне не хотелось пребывать в одиночестве, на душе остался неприятный осадок, который хотелось смыть. И я пошла в уютное кафе дядюшки Бонборино.

И хорошо, потому что застала там милейшую картину. Тетушка Нуттелла распекала виновника погрома на кухне. Сам виновник лежал посреди зала, тяжело дышал и прижимал уши, делая вид, что не слышит возмущенных криков хозяйки. Кот лишь изредка подрагивал толстым пушистым хвостом и иногда, когда тетушка Нуттелла требовала немедленного ответа, приоткрывал один глаз.

— Тебе еды мало? Голодаешь? Я тебе сливок не даю? Сметанки? Колбаски? Зачем на кухню полез, засранец ты этакий?! У, наглая морда! Еще и молчит! Я кому говорю? Отвечай!

Тетушка Бебетта помешала в чашке сахар и громко заметила:

— В вашем возрасте, дорогая Нуттелла, просто неприлично так кричать.

Тетушка Нуттелла развернулась к ней:

— В моем еще можно, дражайшая Бебетта, я вас лет на десять моложе. Вот в вашем уже не хорошо.

— На десять? — Бебетта выпрямила спину и расправила плечи. — Да мы почти ровесницы!

— С чего бы вдруг? Помнится, когда вам искали подходящего жениха, я еще бегала в коротких платьях.

— Потому что ваши родители были слишком экономны. Вот и экономили на ткани, — огрызнулась Бебетта.

— Зато ваши были готовы новый дом отдать, лишь бы вас замуж взяли! — не осталась в долгу Нуттелла.

— Этот дом папа строил для меня! — парировала Бебетта.

— Конечно, дом строил, чтобы вас пристроить!

Обиженная тетушка Бебетта вскочила с места. Легкий стул, на спинке которого висела ее сумка, потерял равновесие и рухнул рядом с котом. Кот с воплем взметнулся вверх, прямо перед Бебеттой. Та взвизгнула от неожиданности, всплеснула руками и плюхнулась на стол. Под ее весом хрупкая кофейная чашка издала громкий треск, из-под объемной попы потекла кофейная струйка.

— Бебетта! — закричал дядюшка Бонборино и поспешил на помощь.

Вокруг пострадавшей суетились тетушка Нуттелла, с извинениями за несносного кота и дядюшка Бонборино с полотенцем. Инцидент с возрастом был забыт, кота дружно осудили и приговорили к наказанию — запретить вход на кухню.