Отверженные - Лаванда Риз Страница 15

- Милая, это невозможно, - развёл руками Джона. – Наши колонии разъединяет слишком многое, и даже если установить перемирие, конфликты всё равно время от времени будут вспыхивать, таково уж устройство общества. Если вдруг все станут жить в мире и согласии  на острове начнёт стремительно увеличиваться население и так же стремительно кончаться пища, которая просто не будет успевать плодиться в лесах и созревать на огородах. Голод сам породит новые убийства. Единственное, что может объединить Исход и Одичалых – это внешняя угроза.

- Я не верю! Можно ввести ограничение на количество детей, как и на распределение продуктов. Можно увеличить добычу рыбы. Выход можно найти, просто вам мужчинам очень нравится убивать, вы кроме этого ничего не умеете! – с жаром возразила я.

- Страстно, - улыбнулся Джона. – Я даже верю, что ты появилась здесь по воле предзнаменования, словно твоё место было определено здесь заранее. И ты ошибаешься, Лаванда, что будто бы мне нужно знать карту ступеней Яго. Наоборот, я хочу настоятельно попросить тебя, чтобы ты хранила этот секрет. Даже если тебя об этом будут умолять Темп или Нэш. Даже под предлогом великой любви, сострадания или страха. Нельзя позволить кому-нибудь из моих людей погибнуть глупой смертью, её и так у нас достаточно. Нам не нужна полномасштабная война, мы будем выманивать сволочей по одному.

Конечно, он меня удивил, я ожидала совсем иного. Ему не нужно было озвучивать, как  я  поражена, он и так видел это по моему лицу.

- Меня волнует другое, стоит ли опасаться, что люди твоего брата спустятся по скалам, и проплыв несколько миль огибая остров, проберутся к нам с пляжа? – Джона действительно был этим встревожен. Он перестал улыбаться.

- Такое может статься, если они вообще обезумят от отчаянья. Это будут те же смертники.

- Почему Ронан изгнал своего брата? – голубые глаза Джоны прямо вцепились в меня своим пристальным взглядом, ответ на этот вопрос его тоже очевидно волновал.

- Тема, которая никогда не перестанет приносить мне боль, - с горечью вздохнула я, покачав головой. – Ронан и Улис с самого детства были непримиримы, вечно всё делили. Но Ронан  старше, сильнее, с частыми приступами ярости. Улис тяжело переносил и его доминирование и побои. Он отличался от Ронана, мой средний брат более вдумчивый, замкнутый, но без выраженной злобы. Улис никогда не выделялся жаждой крови или мести. Ему не нравилось, как Ронан унижал всех вокруг и однажды  взял и выплеснул правду  в лицо. Момент был неудачный, Ронан как раз был не в настроении. По его приказу Улиса избили чуть ли не до полусмерти и бросили в джунглях, пригрозив, что если он сунется обратно его тут же убьют, что отныне он изгнан. Пока они его мучили – я была заперта в сарае. Ронан даже не дал мне с ним проститься. И  несмотря ни на что – я привязана к ним обоим. Если ты опасаешься, что раз уж Улис теперь вместе с Тенями и он будет досаждать – этого не произойдёт. Он знает правила. Да, он будет наблюдать, но не нападёт, Улис тоже не дурак. 

 - Ещё одна причина не отпускать тебя за пределы посёлка.

Я нахмурилась. Такая участь мне совсем не улыбалась.

Снаружи послышались возмущённые крики и топот.

- Кажется, нашли виновника отравления, - произнёс Джона, поднимаясь. И в этот момент внутрь действительно влетел один из бойцов.

- Это Дюк! Мы нашли у него ещё свежий чёрный плющ в тайнике. Он сознался!

   Само по себе место жуткое. Потому как было пропитано страхом и смертью. Площадь посредине которой стоял судный столб. Сюда уже сбежалось полно народу, все кто был свободен от охраны и работ. Виновник заливаясь слезами злости, измазанный кровью был привязан к столбу за руки.

Джона вышел вперёд, и голоса тут же стихли, кроме причитаний Дюка.

- Намеренное убийство одного из своих – это одно из тяжких преступлений. Если Одичалый пролил кровь своего брата – он заслуживает смерти, таков закон. Дюк не просто подсыпал яд в пищу ни в чём не повинным, он обрёк их на страшные муки, которые не вынес несчастный ребёнок. Лаванда, - посмотрел на меня Джона, маня к себе рукой. – Расскажи, что испытывает человек, отравленный чёрным плющом. Ты ведь не один год изучала медицину? Только донеси это понятным языком, без всех этих заумных, только тебе и мне понятных определений, - произнёс он, когда я вышла к нему на середину площади.

 Предводитель выразил мне доверие, принимая меня за равную, поэтому взгляды, обращённые на меня были уже не те, что в первый день. Одичалые постепенно приучали себя к мысли, что возможно, я стану одной из них.

- Лекарским делом меня заняли с детства, - громко заговорила я, вскинув голову, - Вот уже десять лет, как я изучаю способы помочь человеку или же навредить ему. Тому кому не повезло проглотить чёрный плющ можно лишь посочувствовать. Ведь их ощущения  похожи на то, будто голова вот-вот треснет как переспевший фрукт, а кишки словно наматывают на горящую рогатину. Затем пенистая кровавая рвота, судороги, потеря сознания и смерть. Ужасная, мучительная смерть. Которую не заслужил бедный малыш.

- Но которую заслужил отравитель, - вынес вердикт Джона. – Засуньте ему в пасть этот плющ и пусть подыхает. Такая участь ожидает каждого, чьи мерзкие побуждения приведут к смерти одного из наших людей, - сурово и скупо, без выяснения побудившей причины. 

- А можно ли Лаванду теперь считать одной из нас? – вдруг выкрикнул Нэш, скрестив руки на груди. Куда-то подевалась и его ухмылочка и самодовольное выражение. Нэш был явно не в духе, брови насуплены, скулы ходуном, на меня не смотрит.

- Слишком мало пройдено и прожито, чтобы ответить на этот вопрос, - бросил Джона. – Но я хочу, чтобы она была одной из нас. Думаю, в ближайшее время эта девушка покажет себя. Сейчас она моя гостья, и если кому-то в голову взбредёт обидеть моего гостя, тот нанесёт оскорбление мне лично. Всем ясно?

Не знаю как всем,  но мне было ясно. Что место моё в лазарете под всевидящим оком наблюдателей Джоны.