Мор - Лора Таласса Страница 15

Мор наклоняется к моему уху.

– Дернешься, – угрожающе шепчет он, обдавая ухо жарким дыханием, – я снова заставлю тебя бежать следом.

Кто бы сомневался. Но сейчас я думаю только о том, как отвратительна и в то же время интимна его близость.

Мор цокает языком, и конь трогает с места.

Я еду с одним из Всадников Апокалипсиса.

Просто чума.

Буду смотреть на конец света из первого ряда.

Хотя все тело ноет и болит, ехать на лошади все равно удобнее, чем бежать за ней со связанными руками.

– Я действительно чуть не умерла тогда? – спрашиваю я, вспоминая, как Мор тащил меня, всю израненную, по дороге.

– Неужели обязательно болтать?

Он просто само очарование.

– А тебе обязательно распространять заразу?

Мор не отвечает, но я спиной чувствую, что он размышляет.

– Почему ты меня спас? – не успокаиваюсь я.

– Я не спасал тебя, смертная. Я сохранил тебе жизнь. Это разные вещи. А в живых я тебя оставил, чтобы заставить страдать. Кажется, я уже объяснил тебе это.

Я дотрагиваюсь до своей груди. Там, под слоями чужой одежды, бинты, которыми перевязаны мои раны.

– Тебе пришлось изрядно повозиться, чтобы сохранить мне жизнь.

– Верно, – откликается он после короткой паузы. – Зато наказывать тебя снова и снова мне бесконечно приятно. Это доставляет мне огромное удовольствие.

Язвительные слова, вот только…

Я не верю. Господи, я хочу верить, потому что не могу выразить, как я его ненавижу… Но я не верю его словам. Не до конца. Сама не знаю, почему.

Некоторое время мы едем молча, наши тела покачиваются в едином ритме в такт аллюру. Вскоре я начинаю опять.

– Где ты научился очищать и обрабатывать раны?

– Какая разница? – интересуется он.

Я оглядываюсь и встречаю ледяной синий взгляд. Его волосы развеваются по ветру, и несколько прядей падают на лицо.

Столько красоты пропадает зря.

Поймав на себе мой взгляд, Мор недовольно стискивает зубы и переводит взгляд на дорогу.

– Да никакой, пожалуй. Просто я тебе благодарна, – и я не вру. Я вдруг поняла, что еще не готова умереть, даже учитывая, что это, возможно, для меня лучший выход.

– Мне все равно, – роняет он сухо.

Кажется, я застала его в хорошем настроении.

Нет.

– А еще… – я буквально чувствую, как Мор мрачнеет, но все-таки договариваю, – я не заболела.

– Тонкое наблюдение, смертная.

– Мне просто повезло или ты можешь управлять этой заразой? – спрашиваю я напрямик.

– Когда ты родилась, у тебя не было поврежденных органов? – задает он встречный вопрос.

Я не вижу его лица и поэтому трудно понять, к чему он клонит.

– Не было… – отвечаю с некоторой опаской.

– Отлично, – продолжает он. – Так попытайся воспользоваться тем, который у тебя в черепе.

Черт. Обидная подколка.

– Наверное, ты можешь управлять болезнью.

Он не отвечает.

– И ты отвел ее от меня, – добавляю я.

– Ты упорно внушаешь себе, что у меня альтруистические мотивы. Не думай, что я ценю твою жизнь. Ты жива только для того, чтобы я смог отомстить.

Ну да, конечно.

Опускаю глаза на загорелую руку всадника, которая все еще лежит на моем животе.

– Куда мы едем?

Мор так тяжко вздыхает, словно страшно устал от этого мира.

– Я имею в виду, – храбро продолжаю я, – где твой конечный пункт назначения?

Именно этот вопрос сейчас волнует людей во всем мире. Далеко ли заберется Мор.

– У меня его нет, смертная, – говорит он. – Я буду ехать вперед до тех пор, пока моя задача не будет выполнена.

Пока мы все не умрем. Он ведь это имеет в виду.

Он собирается скакать на коне по всему свету, пока не перезаражает всех.

Я чувствую под ложечкой такую тяжесть, словно желудок наполнен камнями.

Мор крепче прижимает меня к себе.

– Хватит вопросов. Твоя болтовня меня утомляет.

На это мне нечего ему возразить, да и нет желания. После его последнего ответа я поняла, что больше не хочу с ним разговаривать.

Так мы и едем в тягостном, тревожном молчании, и все это время всадник только и делает, что распространяет чуму.

К тому времени, когда Мор решает остановиться на отдых, день успевает смениться ночью. Я с опаской смотрю на одноэтажный дом, а всадник легко соскакивает с коня.

Очень надеюсь, я действительно очень надеюсь, что те, кто здесь жил, успели унести ноги.

Мор протягивает мне руки. Просидев целый день почти в обнимку с ним, я почти не вздрагиваю от его прикосновения. Пока он помогает мне слезть с лошади, я рассматриваю его в упор. Странное это чувство – полная беззащитность перед тем, кто то причиняет тебе боль, то заботится и ухаживает за тобой. У меня связаны руки, и я вынуждена принимать помощь этого сатанинского отродья, ведь самостоятельно мне не спешиться. И я замечаю, что в каждой мелочи пытаюсь увидеть его доброту, его сострадание. Это нелепо, и я сама это понимаю, ведь не надо забывать, что Мор – то самое зло, из-за которого я оказалась в этой ситуации, но это не мешает мне упорно искать в нем проявления человечности.

На миг наши взгляды встречаются, и в его глазах, впервые за все время, я не вижу обычной горечи и гнева. Но стоило мне об этом подумать, как все это возвращается.

Когда он ставит меня на землю, у меня подгибаются ноги, и я едва не падаю.

– Иисус и святые угодники, – бормочу я себе под нос. Оказывается, я основательно стерла внутреннюю поверхность бедер, а мышцы болят.

Я поднимаю глаза к небу. Судя по всему, Большой Босс, сейчас я не самый твой любимый человек.

Всадник, словно забыв обо мне, шагает к дому. Через пару секунд я чувствую рывок: это натянулась веревка, которой я все еще связана.

– Пошевеливайся, смертная, – бросает Мор через плечо.

Как же я ненавижу этого урода.

Ковыляю за ним, с неодобрением наблюдаю, как он снова выбивает дверь ногой. Он вталкивает меня внутрь.

Чтобы глаза привыкли к полумраку, мне требуется время. В доме пахнет плесенью, словно он долго простоял запертым. Это, да еще облачка пара, которые вырываются у меня при дыхании, наводит на мысль, что тех, кто здесь жил, сейчас здесь нет.