Скелеты в шкафу - Ольга Болдырева Страница 15

Итак… о чем это я? Да, о личном.

О нас с Альгой.

Несмотря на то что прислуга уже давно обращалась к ней «госпожа Рит» и считала ее полноправной хозяйкой герцогских земель, заветного кольца ни на моем пальце, ни на пальчике Альги до сих пор не наблюдалось. И сложно было сказать, в чем же заключалась проблема, мешающая узаконить наши отношения. Вариантов было несколько. Может, из-за того, что у каждого из нас первая попытка завести семью закончилась не самым лучшим образом, мы боялись повторения череды неудач и смертей. Или же просто ленились, считая, что и так живется вполне комфортно.

К тому же кроме уже знакомого закона о «двух наследниках старшего мужчины рода» существовало еще одно маленькое и очень мерзкое правило о «непрерывности линии рода»… То бишь Юльтиниэль, как девушка, после свадьбы полностью переходила под опеку своего мужа, а герцогство Рит оставалось без наследника. После смерти Лареллин никто из ордена предъявлять претензии по нарушенным законам мне не мог, но стоит только на сцене появиться новой герцогине Рит, как у нас с Альгой сразу начнут размахивать перед носами кипой бумаг, которые обязывают нас порадовать этот свет сыном, а то и не одним.

На самом деле подобные законы были необходимы. После входа Лирии в золотую эпоху, как многие историки называли несколько последних столетий, началось бурное развитие магии и улучшения условий жизни простых людей. И те неожиданно поняли, что не стоит все время бороться за выживание, а можно и побаловать себя. Детей стало рождаться все меньше — хорошо, если раньше из шести-семи выживали трое ребятишек, то теперь лекари и маги стали способны поднять и вытянуть всех, а большое количество ртов прокормить — это для крестьянской семьи оказывалось непростой задачей. Вот и получилось, что век назад императорские статистики схватились за головы: без войн или эпидемий, а просто в условиях хорошей жизни население Лирии сократилось на треть.

Поэтому и были прияты несколько законов и введены поощрения для борьбы с возникшей ситуацией. А аристократия к тому моменту так и вообще оказалась на грани вырождения: всего один ребенок на два рода… Несложно составить схему, из которой были бы видны масштабы катастрофы. Так что к благородным семьям новые правила относились в первую очередь. Конечно, я мог бы махнуть рукой на все эти дела. Что тут трудного? Крестник у меня — император, да, мое имя дорогого стоит и обладает прямо-таки магическим воздействием на орденцев, и не только на них. Смело можно плевать на всех с Иглы — главной башни академии Шейлера.

Да только и самому мне не хотелось, чтобы после замужества Юли на славном роде Ритов империя с облегчением поставила бы большой и жирный крест. На самом деле, если вспомнить о нашем с Риком происхождении, то этот крест можно было поставить сразу после смерти Виктора Рита… Но лучше об этом все-таки промолчать. Так что я был бы совсем не против понянчиться с сынишкой, однако прекрасно помнил, что Альга еще в молодости категорически отказывалась даже думать о материнстве. Да и Юля как-то весь год очень зло шутила о возможном прибавлении в семействе.

И как смешно сие ни прозвучит, но первым поднимать эту тему я боялся. Альга не протестовала и против сложившегося положения дел — сама в храм не рвалась и не интересовалась, почему я не настаиваю. Вроде как «помолвка» неофициально состоялась, все были довольны, орденцы скрипели зубами, но придраться было не к чему…

А я, как идиот, сам не мог решить, чего же хочу на самом деле.

— Господа, — прервал выступающего Эриама, который уже зачитал приказ о создании самостоятельных отрядов магов не выше третьей ступени и перешел к более одаренным ученикам, которые в одиночку могли поддерживать гвардейские группы. Пора было приводить в исполнение часть задуманного мною плана.

Ректор поднял на меня вопросительный взгляд от длинного списка. Присутствующие в зале лорды радостно встрепенулись, отгоняя наползающую дремоту — темный эльф зачитывал все уж больно монотонным, усыпляющим голосом.

— Я знаю, кого еще можно позвать с собой в качестве деморализующего фактора. — От моей улыбки Василий тревожно переглянулся с Альгой, подозревая, что я явно замыслил нечто недоброе, но забавное.

— И кого же? — осторожно уточнил Ливий.

— Наместника Хель, — объявил я.

И вот тут-то мы узнали, что значит выражение «гробовая тишина». Даже мужчина с третьего ряда, который до этого весь час добросовестно кашлял, вызывая крайнее раздражение у соседей, сейчас затих, пуча глаза, но не осмеливаясь первым нарушать молчание. Я продолжал спокойно улыбаться, наблюдая, как лица присутствующих вытягиваются и попеременно меняют цвета — гамма оных оказалась весьма разнообразной: от пепельно-серых и яростно-красных до бледно-зеленых оттенков. Интересно, они меня в лечебницу для душевнобольных поселят или сразу на костер поволокут без суда и следствия?

— Оррен, ты понимаешь, что сейчас предложил абсолютное безумие? — на всякий случай тихо уточнил Эриам.

— Не-а, — протянул я, подмигивая друзьям. — По мне, так очень неплохой план. А вам разве не будет весело посмотреть на рожи убийцепоклонников, когда против них выступит наместник Хель?

— Он, скорее, к ним присоединится… — проворчал Ливий, не пытаясь приводить более логичные доводы против моего решения: их и так все знали. Кричать: «Ты тронулся умом, Рит!» — он также не стал, это для всех присутствующих было очевидным выводом, проистекающим из моего предложения.

— А вот и нет! — обнадежил я совет. — Зачем ему присоединяться к тем, кто вырежет нашу страну под корень?

— Наверное, потому, что он тоже служит Хель? — логично предположил Эриам, пытаясь скопировать мой тон и соорудить на лице выражение деревенского дурачка. Получилось у темного эльфа плохо, но все его поняли.

— Наместник не служит Хель, он просто хранит часть ее силы, — поправил я тоном нудного профессора по теории магии. Дальше углубляться не стал, а то еще господа советники удивятся, откуда я столько знаю.

Но на самом деле все просто: создавая таких «наместников» и «меченых» в разных мирах, Убийца освобождает себя от части безумия. Это делает ее слабее остальных творцов, зато в условиях игры у нее оказывается больше фишек на поле и козырных карт в рукаве. К тому же появляется возможность трезво рассуждать, хоть изредка выплывая из своего сумасшествия.

В глазах присутствующих понимания не появилось. Только Альга что-то тихо втолковывала иномирцу, перемежая слова короткими смешками.

— Ладно, если в двух… трех… нескольких десятках слов, — я поправил себя. — Наместнику не будет никакого удовольствия в том, что в стране (к которой, кстати, формально его собственные земли примыкают) не останется ни одного живого существа. Ему это невыгодно — кого он будет пугать, искушать, доставать и так далее…

— Можно подумать, что последние двадцать лет он что-то из этого списка делал. Похищение твоей дочери в расчет не берем, — проворчал Ливий, кажется начиная понимать, куда я клоню. — Я вообще до сих пор не могу представить, что ты там сделал с прежним наместником, что новый и носа из Окраинных земель не высовывает.