Крылатый отбор - Кристина Логоша Страница 15

— Софья, ваша информация — часть научных исследований, никто не будет придавать ее огласке.

Под его натиском сдалась, может, действительно эти записи кому-то помогут.

— Отец умер от кори, когда я была совсем маленькой. Заболел только он. Но мать… не смогла пережить его утрату. В дикой природе лебеди однолюбы, они выбирают пару один раз на всю жизнь. Бабушка говорила, что мать сильно любила отца. После его смерти она растворилась в своем горе, каждый день жизнь словно утекала из нее, ни один лекарь не мог помочь. И однажды ее просто не стало.

— Простите, что заставил вас пережить эти воспоминания. Возможно, сильная эмоциональная связь со своим партнером — отличительный признак вашего клана, — он отвернулся к книгам и стал что-то записывать. — Очень интересно! Я поищу подобные случаи в монографиях, может, появится взаимосвязь.

— А у других кланов есть свои отличительные признаки?

— Конечно! Мы провели исследования Соловьевых и пришли к выводу, что все члены клана обладают великолепным голосом. Вороны имеют слабость к клептомании, а клан соколов…

— Отличные охотники, — продолжила его фразу.

— Изумительно, как вы догадались?

Я грустно улыбнулась.

— Интуиция.

Александр Воробушек еще долго задавал вопросы и тщательно записывал мои ответы в свою книгу. Неожиданно быстро солнце село, и в помещение стало темнеть.

— Мне пора уходить.

— Пойдемте, я провожу вас, Софи. Пообещайте, что еще раз навестите меня. Я бы хотел поговорить отдельно о ваших магических способностях, о заклинаниях, которыми пользуетесь вы и ваши близкие.

Александр Воробушек галантно открыл передо мной дверь, и мы пошли по пустым коридорам Института Науки. За расспросами ученого почти забыла о главной причине своего визита.

— Александр, на дирижабле вы рассказывали, что привезли редкие виды птиц. Все из них есть на выставке?

— К сожалению, нет.

— Почему? Что-то случилось во время пути?

— Пропал редчайший экземпляр — хамелеоновый страус. Я столько времени потратил на его поиски, но хитрый зверь открыл клетку и сбежал.

— А этот страус, он опасен?

— Он травоядный, причинить вреда не должен, если ему не будет угрожать опасность. Благодаря своей способности он сливается с окружающим миром, становясь почти невидимым. Жаль только, что ненадолго.

— Почему?

— Эти птицы не живут вне дикой среды. Мы собирались показать их на выставке и вернуть обратно. Мне страшно представить, что будет, если страуса поймают браконьеры. А ведь в дикой природе их осталось очень мало, может, всего пара десятков особей.

Даже жалко стало моего яблочного вора.

Ученый вывел меня на улицу и предложил проводить. Вокруг сгущались сумерки, но было не настолько темно, чтобы я заблудилась. Вот-вот должны были загореться уличные фонари. Я деликатно отказалась от сопровождения, не хотелось, чтобы он знал, куда я иду — мне нравилась дружеская атмосфера нашего общения, но пресса добавила ложку дегтя к моей репутации, выставив меня аферисткой. Мы попрощались, и я пошла в сторону дворца. Всю дорогу размышляла над судьбой редкого страуса. Мы с ним похожи: окружающий мир кажется чужим, и нам как-то нужно в нем выжить.

Прошла в свое крыло, с опаской озираясь по сторонам — боялась увидеть разъедающий одежду туман или еще какую-нибудь пакость. В круговороте дня почти удалось забыть, как целовалась с Гавриилом. Каждый раз вспоминая об этом, становилось неимоверно стыдно. Даже страшно представить, за кого он меня принял? И как смотреть в его угольно-черные глаза? Открыла дверь комнаты и застыла на месте — словно кошмар наяву, в центре комнаты стоял Гавриил Гриф и недовольно таращился на меня.

— Где ты была, Софи? — произнес с резкими нотками, и по моей спине пробежал холодок.

— И вам добрый вечер, Ваше Императорское Величество. Я под арестом? Мне нельзя выходить из своей комнаты?

— Можно, если только ты не собираешься бегать голышом по дворцу, — парировал в ответ, заставляя меня краснеть. — Так где ты была, Софи? Я жду тебя целых десять минут!

— В Институте Науки.

Гавриил ухмыльнулся.

— Тянешься к знаниям? Похвально. Собирайся, мы идем на встречу.

Я растерялась, ведь была уверенна, что сегодняшний вечер у меня свободный.

— Но в каталоге нет никакой информации об этом.

— Станис должен был предупредить. Ты в составе моей свиты едешь на бал Матильды Чибис.

Я внутренне поежилась. Узкий круг аристократов и я. Эта идея мне не нравилась.

— А мое присутствие обязательно? — предприняла последнюю попытку сопротивления.

В его глазах полыхнуло дьявольское пламя: еще одно слово — и мне конец.

— Ты здесь не для отдыха. У нас договор. И если ты его нарушишь, вини только себя, — зло процедил.

— Хорошо, через минуту буду готова.

— Вот и умница, — довольным моим поражением, он вышел из комнаты.

Дверь звонко хлопнула. Я подошла к туалетному столику, взяла щетку для волос и стала расчесывать волосы.

— Это же надо! Десять минут он меня прождал! — коверкала его слова, глядя в отражение. — Его Императорское Самодурство!

В дверь постучали. Я испугалась, что Гавриил услышал мои слова и вернулся.

— Можно войти? Это я, Станис.

Я насупила брови.

— Заходи.

Портной вошел в комнату с очередным нарядом в руках.

— Почему ты меня не предупредил, что вечером будет мероприятие?

— Ты так быстро убежала…

— Ну спасибо… друг.

На лице Станиса появилась ехидное выражение. Отвернулась от него и посмотрела на себя в зеркало. Волосы расчесаны, платье без пятен — к выходу в высший свет готова. Поднялась и расправила складки на юбке.

— Я не выпущу тебя из этой комнаты в таком виде! — Я даже дернулась от его резкого тона. — Не хочу, чтобы имя императора Гавриила порочили такой сомнительной компанией.

— Ты не поверишь — я бы тоже предпочла остаться здесь, но мое мнение мало кого интересует. Пропусти, иначе Гавриил вернется, и нам обоим перепадет.

Когда мы с ним поравнялись, он схватил меня за руку и усадил обратно на пуф перед зеркалом.

— Сиди смирно, иначе останешься без волос, — строго приказал.

Кончики его пальцев заискрились, и он провел ими по моим волосам. В ужасе закрыла лицо руками — он подпалит мои волосы, и я буду лысой!

— Можешь посмотреть.

Я робко взглянула в отражение и застыла в восхищении — мои ровные белые волосы были аккуратно завиты в тугие спирали.