Лебединый трон - Кэтрин Корр Страница 15

Под тяжестью моего взгляда Люсьен пытается исправиться.

– Как бескрылый, Арон в опасности. Он выживает; его терпят потому, что он все еще принц. Но он уже никому не интересен. Ему нелегко видеть тебя здесь.

Он отпирает дверь, чтобы выйти.

– Он хочет, чтобы я прокатилась с ним верхом. В этом нет ничего плохого, не так ли?

На лице Люсьена мелькает раздражение.

– Конечно, нет. И вам не нужно искать моего одобрения на такие вещи: пока ваши досуговые занятия не занимают все ваше время, вы можете делать все, что пожелаете.

Он говорит со мной так, словно я ребенок.

– Я не идиотка, милорд. Знаете ли вы, сколько центнеров древесины Атратис экспортирует в другие доминионы каждый год? Или стоимость оборудования, которое мы импортируем из Риски для поддержки нашей металлургической промышленности? Потому что я знаю.

– Я рад это слышать. Но уже поздно обсуждать добычу полезных ископаемых. Вам надо поспать.

Я стискиваю зубы.

– Вам тоже, лорд Руквуд. Отправьте Летию ко мне, – я захлопываю перед ним дверь. Эффект от удара немного портится тем, что мой шлейф застревает в проеме, и тем, что мне приходится снова открыть дверь, чтобы освободить его. Но это не важно, потому что Люсьен уже ушел.

Скоро я оказываюсь в постели. На удобном мягком матрасе, пахнущем лавандой постельном белье, – но я отдала бы почти все, чтобы вернуться в Мерл прямо сейчас. Оставшись одна, я прокручиваю в голове слова Арона. Его комментарии о том, что мне нужно летать, и о желании короля заполучить Атратис… Что бы там ни говорил Люсьен, принц вряд ли мог выбрать лучший способ напугать меня.

Диптих, который дал мне Ланселин, лежит на столике рядом с кроватью. Я кручу его в руках, и моя тревога о будущем поглощается волной тоски по прошлому: по моим родителям и моему дому.

Но мой дом не поможет мне сейчас. Я крепче сжимаю раму, заставляя себя вспомнить не счастливый кокон моего раннего детства, а сломанное тело моей матери, лежащее там, где она упала, на дамбе Мерла. Крики горя и ярости моего отца, когда он нашел нас там. Чтобы вспомнить, зачем я здесь.

Гнев вытесняет мою тоску. Я уверена, что ответы, которые я ищу, находятся здесь, в Цитадели, в бьющемся сердце королевства. Я не уйду, пока не найду их.

В течение следующих нескольких дней я начинаю задаваться вопросом, почему Люсьен упомянул о досуге, так как график, который он мне составил, совсем не оставляет мне времени для себя. Каждый день забит бесконечными совещаниями: с надзирателями, контролерами, губернаторами, лордами и леди того, другого и третьего. Я улыбаюсь и стараюсь быть обаятельной, обещать много – в плане торговли и так далее – в то время как на самом деле соглашаюсь на очень малое. Некоторые люди знали моего отца, или мать, или их обоих, поэтому я стараюсь вести разговоры так, чтобы выяснить, кто из них был другом моей матери, а кто – врагом. Но Люсьен безжалостно кладет этому конец.

– Ее Светлости трудно говорить о родителях, учитывая ее недавнюю потерю – вы, конечно, понимаете, – и поэтому мои посетители кивают и переходят к менее личным темам.

Каждый вечер я провожу почти так же, как и вечер до этого: три часа мне приходится беседовать с теми же людьми, с которыми я беседовала накануне вечером, стараясь не обращать внимания на фальшивые комплименты и намеки от мужчин, соперничающих за право стать моим мужем. Люсьен, кажется, наслаждается своими вечерами куда больше. Когда я замечаю его, сидящего за одним из нижних столов, мне всегда кажется, что он улыбается или весело болтает с кем-то, а после обеда он часто проводит время с леди Ниссой, наследницей владений Ланкорфиса. Ей он тоже улыбается.

Каждую ночь, после того, как Летия считает, что я забралась в постель, я снова встаю и пытаюсь перевоплотиться.

Я не могу перестать беспокоиться о том, что сказал Арон: я доказала, что не бескрылая, но не доказала, что могу летать. Какая-то часть меня начинает надеяться, что с течением дней мне не придется это подтверждать. Но все равно я боюсь. Поэтому каждую ночь я снимаю ночную рубашку и стараюсь расслабиться настолько, чтобы изменить свою форму. И каждую ночь я терплю неудачу. Я просто вспоминаю тот день, когда умерла моя мать: жуткую боль в крыльях, когда мы пытались сбежать, а затем удар когтей по позвоночнику. Я никогда этого не забуду.

Прошло две недели, как мы прибыли в Цитадель, и я чувствую себя совершенно выдохнувшейся. Но наконец подворачивается удобный случай: День красных угольков, время воздержания от алкоголя и долгих размышлений. День, в который нельзя вести никакие дела. Выходной день. Несмотря на усталость, я заставляю себя встать пораньше, сверяюсь с набросками замка, которые сделал для меня Люсьен, и иду в библиотеку.

В моей руке зажат листок бумаги, который я нашла среди вещей отца после его смерти. На нем почти ничего нет, только имя и адрес, написанный отцовским почерком: «Дикс (?) Флейфезер, Кроуснест-корт, рядом с Лонгшип-стрит, Нижний Фарн». Мне не удалось найти никаких упоминаний о семье Флейфезеров в библиотеке, но я надеюсь узнать что-то большее здесь, в столице королевства, в замке, где вырос мой отец. Бумага лежала среди писем, которые он написал, когда еще искал информацию об убийстве моей матери, еще до того, как прекратил поиски. Может быть, это знак, что это важно.

В библиотеке никого нет. Или почти никого: я могу различить в тишине царапанье пера по бумаге, доносящееся из какого-то укромного уголка, но звук слишком отдаленный, чтобы беспокоиться, и я немедленно приступаю к поиску книги по каталогу. Я читала, что некоторые библиотеки за пределами Соланума упорядочивают свое содержимое по темам. Но здесь, в королевстве, главное – это семейство. История, наука, открытие – каждое событие связано с вовлеченными в него людьми. Когда я добираюсь до каталогов, прикованных цепями к полкам, то вижу пять толстых томов на букву «Ф». Я перетаскиваю нужный том на ближайший стол и начинаю просматривать страницы. Списки имен написаны от руки мелкими буквами, но в конце концов я нахожу то, что ищу: «ФЛЕЙФЕЗЕР: малая ветвь дома Аксипта Олорис. См. АКСИПТА: Война Хищников; АКСИПТА: наемники…»

Статья продолжается, но я не утруждаю себя чтением остального. Мне это не нужно. Члены Дома Аксипта умели обращаться в ястребов.

В Ястребов. Знать после всех этих лет, что я не ошиблась в определении нападавших, что я не виновата в том, что мой отец не смог их найти… Я смотрю на листок бумаги, смаргивая набежавшие на глаза слезы. У меня трясутся руки. Неужели я вижу имя одного из убийц моей матери?

– Могу я вам помочь, миледи?

Я резко оборачиваюсь, быстро комкая листок бумаги в кулаке. Скромно одетая женщина с книгой в одной руке и ручкой в другой пристально смотрит на меня.

– Могу ли я вам помочь? – повторяет она. – Я летописец.

Теперь я вижу, что у нее такие же испачканные чернилами кончики пальцев, как у нашего летописца в Мерле, но розовато-серые волосы этой женщины указывают на то, что она принадлежит к семейству голубей.