Ведовская страсть - Елена Соловьева Страница 15

— Неплохо у вас все обустроено, — заметил Селиванов, рассматривая ухоженные огороды и сады. — Какое удобрение используете?

— Только натуральные продукты, — ответил Миролюб.

Дмитрий, сообразив, что речь идет о навозе, подозрительно повел носом, но кроме одуряющего запаха ранних цветов и сочной зелени, ничего не почувствовал.

— Дело не в удобрении, — добавил Миролюб, — а в самом отношении к земле. Мы обращаемся с ней с великой любовью, с почитанием, потому-то она и одаривает нас столь щедро.

— Ну да, конечно, — скептично отозвался Дмитрий. — Скажи, а этот ваш божок, которому вы поклоняетесь, он вообще — кто?

— Велес?! — удивленно переспросил Миролюб. — Разве тебе о нем ничего не известно? Обычно прибывшие сюда заранее наводят справки и знают, к кому и зачем идут.

— Так представь себе, что я первый, кто этого не сделал! — рассердился Селиванов. — Так кто он?

— Велес — владыка мертвых, мудрости и магии. Он покрывает небо дождевыми тучами, заволакивая его туманным руном; выгоняет на небесные пастбища облачные стада. Велес — покровитель земледелия и скотоводства. А так как скот раньше считался основным достоянием племени, то он еще и Бог богатства!

— Ну, точно, теперь все сходится, — заявил Дмитрий. — Вы поклоняетесь ему, а он одаряет вас урожаем. Скажи, Миролюб, а этот Велес случайно не заставляет вас работать до седьмого пота и подобным образом добиваться больших результатов?

— Твой настрой может отрицательно повлиять на обряд и лишить тебя права на исцеление, — предупредил гостя Миролюб.

— Все, замолкаю, — примирительно сообщил Селиванов.

И недолгое время действительно молчал, рассматривая распростертый перед ним пейзаж. Они с Миролюбом проходили мимо приземистых деревянных домов, и от нескольких еще исходил смолистый аромат свежей древесины. Жилища выглядели комфортными и оставляли впечатление полного благополучия своих хозяев.

Внимание Дмитрия привлек резной орнамент, а в вернее — символы и изображения на наличниках: вырезанные умелой рукой лучи солнца завершались женскими фигурками или лепестками цветов; лапы, хвосты животных и руки-ноги людей незаметно переходили в растения с отходящими от них отростками, похожими на птиц.

Миролюб заметил озадаченный взгляд гостя и поспешил пояснить:

— Природа-Мать объединяет все живое, и эти изображения — символы бессмертия единого океана жизни. В ней нет четких граней, и все насущное может принимать любой облик. Наши предки верили, что их тела способны переходить из одного мира в другой и приобретать разнообразные, иногда причудливые формы.

— Где то я уже слышал, что душа после смерти переселяется в животное или растение, — припомнил Дмитрий. — Сдается, ваши предки присвоили чужую идею?

— Не ваши, а наши общие предки! И я говорю не о переселении душ, а о том, что тело может трансформироваться в существующем воплощении.

Дмитрий неверяще фыркнул.

— Сказки, да и только… А где все? Почему никого нет на улице?

Миролюб помедлил, поколебался, а потом выдал:

— Мы не любим чужаков, вот и ставни закрыты, и улицы пусты. Очень тебя прошу, при проведении обряда удержись от едких замечаний, прояви терпение и уважение к чужой вере.

— Я попробую, — нехотя пообещал Дмитрий.

Свернув с дороги, Миролюб повел гостя по проторенной тропинке в низину невдалеке от поселения. Там, меж вековых сосен, притаилось капище, священное место общины.

На просторной поляне из крупных камней была выложена ограда, формой напоминающая яйцо. Тупой конец окантовки имел ворота, через которые они и прошли.

На противоположной стороне, как пояснил Миролюб, размещался чур — деревянный идол, посвященный Велесу, а прямо перед ним — жертвенник. Возле него располагался круг из обточенных камней — огневище.

На капище толпился народ. Десятки пар глаз обратились в сторону Миролюба и его спутника.

Взгляды язычников не сбили Дмитрия с толку. Он смело вкатился на капище и остановился рядом с проводником.

Люди приветливо поздоровались с Миролюбом. На Дмитрия же они обратили внимания не больше, чем на пустое место.

— Могли бы быть и повежливей, — недовольно заметил Селиванов.

— Ты со своим атеизмом явился в священное место, тем самым нарушая прочные связи с божеством. Не суди людей за то, что они этому не рады, — полушепотом ответил Миролюб.

Дмитрий тихонько усмехнулся, но сдержался и не дал воли рвущемуся с языка замечанию о том, что его деньги помогут общине сохранить святыню.

Вместо этого он продолжил рассматривать местных жителей. Все мужчины, от мала до велика, были одеты так же, как и сам Дмитрий.

А вот наряды женщин озадачили его. Их покровы составляли все те же рубашки, правда, доходившие до середины икр; пояса и кожаная обувь. У женщин постарше поверх сорочек были повязаны широкие юбки, но именно их головные уборы поразили воображение Селиванова. Две юные девушки, державшиеся за руки, носили на голове украшения, не закрывавшие макушку и оставлявшие их длинные распущенные волосы открытыми; головы старших женщин выделялись странными сооружениями, состоявшими из невероятного нагромождения ткани с вплетенными в нее рогами. Это раззадорило интерес Дмитрия.

— А рога зачем? — ехидно уточнил он.

— Они обладают оберегающей силой, особенно бычьи, — терпеливо пояснил Миролюб. — А еще служат символом плодородия у замужних женщин.

— А это кто? — спросил Селиванов, кивком головы указав на громадного детину, нацепившего на себя шкуру животного мехом наружу.

— Это наш жрец, Безгнев. Медвежью шкуру он носит как атрибут причастности к культу Велеса.

Между тем, Безгнев нараспев читал какие-то непонятные то ли заклинания, то ли молитвы, и в некоторых местах к нему присоединялись остальные участники обряда.

— О чем они поют? — снова спросил Дмитрий.

— Цель обряда — воздействовать на внутренний мир человека, научить его жить по законам прав и, сделать устойчивым к внешним факторам. Мы просим Велеса объединить нас и укрепить наш дух.

После того как хор голосов стих, Безгнев при помощи кресала и камня высек искру и разжег огонь на краде. После жрец взял в руки одно из горящих поленьев и обнес им всех присутствующих. Особое внимание уделил Безгнев Дмитрию, обойдя вокруг него три раза.

Затем жрец дозволил присутствующим передать припасенные ими требы.

Дмитрий подъехал к жертвенному камню последним. Достал из заткнутого за пояс бумажника пачку купюр и положил их рядом с другими подношениями.

Мгновенно налетевший порыв ветра подхватил цветные бумажки и отправил их прямиком в огонь ярко пылающей крады.

Дмитрий недоуменно достал стопку поплотнее, но и ее постигла та же участь.