Шолох. Теневые блики - Антонина Крейн Страница 15

— Баргест и дриада? Это и есть наше дело? — удивилась я.

— Да, — подтвердил куратор, как ни в чем не бывало. Потом хитро взглянул на меня: — Вероятно, ты думала, что мы сходу начнем заниматься международными преступлениями, массовыми убийствами и шантажом высшего уровня? Такое у Ловчих тоже случается. Но текучка состоит из мелких дел. От того не менее интересных, впрочем. Баргест и дриада! Сущности из очень разных картин мира, как считаешь?

— Пожалуй, — я согласилась. — Может, дриада просто врет?

— Самое логичное объяснение выглядит именно так. Но она третий день подряд приходит в Ведомство и клянется, что видит баргеста — и при даче показаний ее так трясет, что департамент сжалился и решил все-таки отправить кого-то на проверку.

— Понятно.

Мы подошли к тяжелому кованному мосту, ведущему на остров-курган. Мрачные гвардейцы скрестили алебарды и перегородили нам путь. Яркий плюмаж на их шлемах никак не сочетался со зверскими физиономиями.

Помню, когда Кадия поступила на службу в Военное ведомство, ей, из уважения к Дому Мчащихся, сразу предложили тепленькое местечко в королевской гвардии. Она отказалась и до сих пор этому рада. Стоять на одном месте, не шевелясь, по шесть часов в день в дурацком головном уборе — сомнительное удовольствие! Для Кадии, самой энергичной личности в мире, точно не вариант.

Один из злобных стражей, сплюну вна землю при виде нашей парочки, рявкнул басом:

— Кто? Куда? Зачем?

— Ловчие. Во Дворец. По вызову, — передразнил его интонацию Полынь. Когда гвардеец заскрежетал зубами от подобного «неуважения», глаза Ловчего проказливо блеснули.

— Удостоверение?

Полынь начал скучающе, неторопливо заворачивать рукав на левой руке. Я с замиранием сердца стала повторять за ним, еще медленнее, что окончательно взбесило стража. Он аж вспотел, хотя, возможно, это из-за жаркой формы. Ох-ох-ох. Мое «удостоверение» так и не засияло, и сейчас, когда это обнаружится, кому-то будет бо-бо.

Но вот Полынь разобрался со своими многочисленными рукавами (да, он опять был в своей «маечной» хламиде-манаде) и поднял левую руку, приложив тыльную сторону ладони ко лбу. На предплечье вспыхнула татуировка, увидев которую, гвардейцы расступились. Я мигом отцепилась от собственного плаща и бочком-бочком проскользнула за куратором.

Когда пересекаешь Трекованный мост, то будто попадаешь в другой мир. Шолох — город, который последовательно и упорно отвоевывает у вездесущего леса пространство для жизни. Но дворцовый остров, напротив, решил капитулировать перед матушкой-природой. Здесь все утопает в зелени.

Кролики мирно скачут в густой траве. Среди кустов порхают желтые бабочки. Воздух наполнен упоительными запахами жасмина и гудением пчел. Вдалеке то и дело слышится приглушенный звон мечей: перед главным зданием дворца проходит тренировка.

Вперед убегала извилистая дорожка, каждые десять метров утыканная все новыми и новыми гвардейцами. Видимо, вместо кипарисов. Неприхотливы и функциональны, а молчат похлеще деревьев.

Дорожка привела нас к главному зданию Дворца — тому, что ступеньками поднимается по крутому склону кургана и представляет собой многоуровневое ажурно-игольчатое безумие. Безумие цвета взбитых сливок. Будто торт для великаньей свадьбы. Не помню, при каком из королей строили дворцовый комплекс, но тот правитель явно обожал все сладкое и воздушное. И заодно был очумевшим любителем ботаники: многочисленные плющи и вьюны водопадами спускались с разных этажей здания, превращая его в некое подобие травяного торта.

Мы зашли через парадные двери. Пятнадцать минут блужданий по дворцовым коридорам (справились бы быстрее, но приходилось церемониально раскланиваться со всеми встречными), и вот Полынь постучался в неприметную деревянную дверь.

— На данный момент наша задача — просто выяснить побольше про эту дриаду. Не обвиняем ее во лжи, но и не показываем виду, что верим истории про баргеста. Все вежливо и нейтрально, — шепнул мне Полынь, пока с тобой стороны искали ключи и отпирали замок. На близком расстоянии я почувствовала, что от куратора сильно пахнет популярным в Шолохе лекарством от простуды: мята, перец и эквалипт, вдохнешь — будто легкие сжигает. Болеет он, что ли?

Дриада открыла дверь. Зеленоватая кожа, раскосые ореховые глаза и ярко-выраженные шишковатые суставы на руках и ногах. Но в отличие от большинства соотечественниц у нее были шикарные волосы — тоже зеленые, заплетенные в две толстые косы, спускающиеся до самого пола. Дриада перехватила мой восхищенный взгляд и улыбнулась.

— Добро пожаловать, меня зовут Цфат, приятно познакомиться, — пропищала она, легонько кланяясь.

— Здравствуйте, Цфат. Меня зовут Полынь, а это Тинави, мы Ловчие. Можно зайти?

— Конечно, Полынь. Конечно, Тинави. Будет честью для меня, — дриада поклонилась еще раз, пониже, и пригласила нас в комнату. Несмотря на то, что это была спальня, создавалось ощущение салона красоты: на полках и витринах тут и там были разложены парикмахерские инструменты, а на стенах висели схемы сложных причесок и креативных стрижек.

— Прелестная комната, Цфат! Чем вы занимаетесь во Дворце? — спросил Полынь. Перед тем, как сесть на невысокий топчан, он тщательно разгладил свое одеяние, чтобы не помять. Ишь какой осторожный! А издали выглядит, как ходячая помойка.

— Я ухаживаю за волосами Ее Величества и Его Величества, а также за волосами принцев и принцесс из Дома Ищущих.

— Как здорово. Сразу видно, что вам нравится ваша профессия, не так ли?

— Очень нравится, господин Полынь, — снова поклонилась Цфат.

— А в целом — вам комфортно в Шолохе? Давно ваша семья живет в Лесном королевстве?

— Очень комфортно, господин Полынь. Моя семья живет в Лютгардии, я одна приехала сюда.

— Видимо, к родственникам?

— Нет, у меня здесь нет родственников.

— Что, никого, даже дальних?

— Никого.

Полынь задумчиво пожевал губами:

— Наверное, кто-то из ваших предков путешествовал в наш край? Или кто-то живет на соседних от нас территориях Шэрхен? Или почему вы выбрали Шолох как место жительства?

— Мои предки никогда не были в Лесном королевстве или в Шэрхенмисте. Я переехала, потому что мне нравится, что здесь можно выглядеть, как угодно, и никто тебя не осудит. В Лютгардии невозможно было бы носить столь длинные волосы, как у меня: дриады не терпят излишества. Или ходить с подростковой прической, как у вас, господин Полынь. А вам, госпожа Тинави, запретили бы заправлять волосы за уши — так видно вашу рану, а в Лютгарде не принято демонстрировать увечья. И тело, даже такое красивое, нельзя плотно обтягивать одеждой.

Она безэмоционально уставилась на мой идеально сидевший комбинезон болотного цвета. Я проигнорировала взгляд, но выпустила волосы вперед, прикрыв заодно и декольте — от греха подальше. Демонстрировать увечья, чтооооо?! Подумаешь, пара шрамов и рваная мочка! Неужели так заметно?