Лорд, который влюбился - Анна Гаврилова Страница 15

Эрика Тизар

Увидеть, что узор на крышке артефакта начинает мерцать, было и радостно, и одновременно волнительно. Ведь количество раундов ограничено, и сейчас нам фактически предлагалась дополнительная игра.

О дате и времени каждого «запланированного» раунда мы узнавали из турнирной таблицы – была там особая колонка; а вот такие нежданные приключения приходилось «отслеживать» лично. Собственно, для этого Максион и носил артефакт с собой, и даже спал с ним.

Новость приободрила всю команду, ведь дополнительная игра – реальный шанс приблизиться к победе и щёлкнуть по носу соперников.

Как эти дополнительные раунды распределялись толком никто не знал, но было известно, что игра уравнивает шансы и учитывает все мелочи. Например, если команда ну очень старается, делает всё возможное, проявляет невероятную смекалку и ловкость, то может рассчитывать на поощрение. Тем, кто, невзирая на все усилия, постоянно проваливал задания, тоже полагался шанс.

Для нас «нежданчик» был вторым за всё время. Благодаря первому мы-таки смогли оставить позади факультет Прикладной и Теоретической некромантии, который постоянно выпрыгивал в таблице впереди нас.

Проблема заключалась лишь в том, что внеплановый раунд мог иметь высокую сложность… впрочем, в таком случае и награда больше. В общем, к концу занятия мы всей командой ёрзали и дружно рвались в бой.

Максион постоянно косился на «компас», а в какой-то момент не выдержал. Он поднял руку, привлекая внимание лектора, и сказал как есть – мол, у нас игра, и нужно бежать, причём прямо сейчас.

Препод был из наших, из боевых, поэтому отпустил сразу, и мы помчались. Парни ушли с вещами, а я скинула сумку на Ами, чтобы та отнесла в общежитие и бросила под мою дверь. Все вместе спустились в тренировочный зал, положили руки на «компас», дружно вздохнули и стены зала исчезли.

Стоило оглядеться, и…

– И-и-и! – это был общий нервный вздох.

В этот раз никаких склепов. Стен вообще не было – мы очутились на небольшом островке, висящем прямо в небе. Под ногами зеленела мягкая трава, над головой светило яркое тёплое солнце. А справа маячили призрачные часы, и песка в них было очень немного, но не в песке суть.

– Я не пойду! – выпалил рыжий Ютас.

Максион, Гиберт и Фикс переглянулись…

Я закусила губу и попятилась, хотя было ясно, что уж кого, а меня – то точно не пошлют.

– Хм, – сказал Фикс.

Γиберт наморщил нос, а Макс с заметной неохотой избавился от ученической мантии. Потом глянул на солнце и камзол тоже снял.

Тяжело вздохнув, он направился к краю острова. У меня при виде всей этой картины аж внутри похолодело, а наш капитан шел… Там, дальше, висела череда огромных плоских булыжников, собранных в тропинку, и вела эта тропинка к следующему парящему острову.

Максион остановился в нескольких шагах от края, а потом разбежался и прыгнул.

– Уй! – вырвалось у меня.

Или не у меня? Не знаю. Мы все превратились в единый нервный комок.

Очутившись на камне, Макс замер, явно собираясь с силами, а потом разбежался и прыгнул снова.

Радовало то, что погибнуть он однозначно не мог – это же игра! Пусть камни висели прямо в воздухе, и никакой страховки не наблюдалось, но мы точно знали, что это не смертельно. Во-первых, нас предупреждали, а во-вторых, отдалённо похожий эпизод уже был. В тот раз Ютас сорвался со скалы, но не разбился, его просто перекинуло обратно в академию. Но выпить успокоительного пришлось всем. Новый прыжок Максиона, и мы дружно выдохнули. А парой минут позже, когда очередной камень внезапно закачался, и капитан был вынужден ловить равновесие и ждать, когда каменная махина утратит желание сбросить его вниз, я не выдержала и повернулась спиной.

Потом еще и уши пальцами заткнула, и зажмурилась, понимая, что я этого всего не выдержу! Уж лучше червяки и слизни! Хотя нет, от тех личинок передёргивает до сих пор. К моменту, когда кто-то из парней толкнул в бок, сообщая, что ужасы закончились, я находилась на грани сердечного приступа. Но всё равно обернулась, чтобы увидеть, как Максион подходит к стоящему на том острове обелиску и прикладывает к белоснежной поверхности ладонь.