Подмена для Ректора - Лючия фон Беренготт Страница 15

И он сжал меня, буквально стиснул меня руками, вдавливая в свое тело, жадно впиваясь губами в шею, и в мочку уха, протискиваясь рукой под мышку и стискивая грудь…

— Нет… — всхлипнула я, выгибаясь и обхватывая его руками в ответ… — Ничего я не читала… Я просто… просто нашла ее, там ничего не было, клянусь…

Он вдруг перестал целовать меня и развернул к себе — так резко, что у меня закружилась голова. Подняв за бедра, усадил на стол и навис надо мной, ладонью обхватив лицо за щеки, буравя меня темным, шальным взглядом…

— Знаешь, что еще я чувствую, несносная ты ведьма?

Тяжело сглотнув, я, как могла, помотала головой.

— Твою ложь.

И, потянув мою вздрагивающую руку за запястье, плотно приложил ее к разложенной на столе синей книге — к самой первой ее странице.

* * *

Сначала я увидела проявляющееся на белом фоне изображение… в его глазах. В его темно-голубых, почти синих, расширенных зрачках.

Страх обездвижил меня, взгляд буквально приковало к фотографии — обнаженная, светлая кожа, на которой темным золотом горят украшения… Изящная, тонкая шея, уложенные волной белокурые локоны…

Стоп! Откуда там женщина? Там же был мужчина на первой странице! Я отлично помню это — такой же обнаженный, но МУЖЧИНА! — причем, с весьма выразительным мужским достоинством!

Может я глючу? Может, имеет смысл посмотреть на саму книгу, а не на ее отражение в чьих-то глазах… Моргнув, я опустила голову… и в ужасе отдернула от страницы руку.

— Что это? — ахнула беспомощно, не веря своим глазам.

Вместо голого и возбужденного мужчины, во всю ширину страницы красовалась черно-белая фотография возбужденной и почти полностью голой… меня.

Вольготно расположившись в том же самом кресле, «я» закинула одну ногу на подлокотник, вторую отставила чуть в сторону, демонстрируя крошечную юбку-подвязку. Что было под юбкой, не было различимо — темнеющее пространство закрывала мужская рука, тянущаяся из-за пределов страницы. Причем, судя по выражению «моего» лица, рука эта доставляла мне бооольшое удовольствие.

Господин ректор тоже ахнул, потерявшись на мгновение, и тут же грозно зашипел мне в лицо, сжимая пальцы вокруг моих щек.

— Так ты еще и порнозвезда! Хотя чему я удивляюсь…

Рванул книгу из-под моей руки, закрыл ее и развернул — прочитать обложку. Расхохотался — так зло и презрительно, что я чуть не расплакалась.

— «Запретный Плод»! — кривя рот, он нарочито растягивал слова, будто зачитывал название перед большой аудиторией. — «Сто пятьдесят эксклюзивных, исключительно обольстительных фотографий юной Элайзы, только что познавшей вкус порока».

Борясь со слезами, я замотала головой.

— Я… я не порнозвезда… Эта зачарованная книга… она… она…

…показывает то, что мы хотим увидеть — хотела продолжить я, рациональной частью мозга уже догадавшись, в чем дело… Я увидела позы секса, которые меня на тот момент интриговали, увидела мужской орган, который до сегодняшнего дня был для меня загадкой…

Ректору же все это было неважно — он просто хотел меня! И поскольку посмотрел в книгу первым — раньше, чем я успела опустить голову! — увидел в ней именно это — меня. В тех позах, в которых он, вероятно, меня часто и представлял…

Но он даже слушать не стал.

Сминая страницы, он пролистывал книгу вперед и вперед, все дальше и дальше открывая глубины порока «юной Элайзы» — которую только что на люстре не поимел безликий мужчина с гладким, мускулистым торсом и красивыми руками в черных перчатках…

На последней фотографии — где Элайзу поставили раком на заднем сиденье сверкающего хромировкой автомобиля (удивительно похожего на кабриолет господина ректора) и сфотографировали, раздвигающей руками ягодицы, он не выдержал, зарычал, скомкал страницу и выдрал ее из книги…

Потом подхватил за меня талию, мэтр Вельфор грубо закинул себе на плечо и понес куда-то в глубь помещения, за перегородку, отделяющую класс от подсобки…

— Я еще церемонюсь с ней… Давно бы трахнул… Это ж надо, какая шлюха оказалась… — бормотал он себе под нос, давя слова сквозь зубы.

Поняв, что сейчас все кончится совсем не так романтично, как я себе представляла свой первый раз, я забрыкалась, забила по его спине руками, но он лишь встряхнул меня, вдавливая животом в свое плечо… Перехватил поудобнее и понес дальше, в темноту — будто первобытный человек в свою пещеру…

— Даже не думай теперь ломать из себя недотрогу… — продолжал рычать, подходя к темному провалу в стене, который я увидела вверх тормашками, из-под его руки.

А еще я увидела свою сумочку, которую он прихватил с собой, зажав ее локтем — вместе с книгой…

Там! Там спасение! Я ведь взяла с собой фиал с жидкостью, способной усыпить сознание мужчины! Надо только дотянуться, вытащить стекляшку, открыть и дать ему понюхать!

Вытянув руку, я смогла дотянуться до мягкого бока сумочки, и как раз в тот самый момент, когда нас с ректором окутал зеленоватый свет из сканирующего устройства, нащупала замочек…

— Восемнадцать Олги Мэнс, — назвал незнакомый мне адрес — в тот самый момент, когда я умудрилась все же открыть сумочку …

Где же он, где?.. Открыв наконец сумочку, зажмурившись от страха, я рылась в ее мягких недрах, пытаясь нащупать фиал. Наконец схватила что-то похожее по форме, вытащила, зажав в руке, открыла глаза…

Черт! Помада!

Нас обоих тряхануло — открылся портал, и мэтр Вельфор уверенно ступил в него, крепко сжимая меня за бедра, будто боялся потерять…

На мгновение затошнило — обычное дело при переходе, особенно если делать это в положении вниз головой. А потом я буквально физически ощутила, что оказалась в другом месте. Запахи, звуки, игра света — все было другим… Более мягким, более… благородным.

— Добро пожаловать домой, ваше сиятельство… — раздался приветливый мужской голос, и тут же осекся — видать, увидел мою задницу не плече у мужчины, которого только что поприветствовал.

Он действительно приволок меня в свою «пещеру», с изумлением поняла я. Но зачем? Мог ведь просто перекинуть меня через стол в подсобке, на котором лежали папки и канцелярские принадлежности для уроков, и грубо поиметь, раз уж так уверился в том, что я шлюха…

Зачем тащить меня к себе домой? Зачем подвергаться опасности сплетен, преследования законников — ведь какой бы важной персоной «его сиятельство» ни являлся — изнасилование есть изнасилование, пусть я и простолюдинка! Свои же домашние проболтаться могут…

Подтверждая мои подозрения, встретивший нас почтенный мейр с бакенбардами проводил меня взглядом, высоко подняв брови… И я уже подняла было руку — показать жестами, чтоб вызывал Стражей…

Как вдруг остановилась, потрясенная внезапным, до дрожи пронзительным осознанием, что все это… не просто так.