Сорви с меня маску - Екатерина Васина Страница 14

Стефан сделал. А заодно долго и вдохновенно объяснял, что среди мужчин скотов много. Только губить свою жизнь и внешность — самая глупая затея. Потому что таким образом можешь пройти мимо того, кому ты будешь нужна. Такая, какая есть.

Я тогда внимательно слушала, кивала. А потом ахнула, когда зеркало отразило вместо спутанных прядей и зареванного лица просто ошеломительную красотку.

Потом был клуб, вечеринка и много выпивки. Пьяные лица, знакомые и не очень, попытки облапать мою задницу и пляски на барной стойке. А утром похмелье пополам с желанием никогда больше не влюбляться.

* * *

— Ну? — Стефан развернул кресло со мной к зеркалу. — Любуйся, красотка.

Я молча наклонилась вперед, изучая незнакомку, что явилась мне в зеркале.

У незнакомки был идеальный цвет лица, никаких синяков под огромными зелеными глазами и какое-то внутреннее нежное сияние кожи. Густые темные волосы мягкими локонами спадали на спину и плечи, небольшая шляпка с вуалью была чуть сдвинута набок. На длинной шее покачивалась подвеска: крохотная стеклянная колбочка, наполненная чем-то зеленым, с надписью «venenum».

Я медленно встала, чтобы увидеть себя во всей красе. Мягко зашуршала ткань юбки: золотисто-коричневая, плотная. Впереди она была гораздо короче, чем сзади, позволяя любоваться затянутыми в чулки ногами и темно-коричневыми полусапожками. Корсет плотно облегал талию и приподнимал грудь. Под него я надела бежевую блузку с пышными рукавами и глубоким вырезом.

— А я ничего так себе, — проговорила, касаясь щеки кончиками пальцев. — Стефан, ты сделал из меня красотку.

— Ты и есть красотка, дорогая, — сообщил стилист, довольно щурясь, — у меня сердце плачет кровью. И глаза тоже, когда я вижу, как ты обращаешься с данной тебе внешностью. Ты портишь себе осанку, вместо того чтобы блистать под вспышками фотоаппаратов.

— Зато не боюсь скандалов и подлых конкуренток. Зато меня не подкарауливают бешеные фанаты.

Стефан помрачнел и кивнул помощницам, чтобы те привели в порядок место его работы. Сам отвел меня в сторону, к бежевому кожаному дивану. В этом салоне преобладали светлые, нежные оттенки.

— Я безумно волнуюсь за Елену, — проговорил стилист тихо. Темные глаза разглядывали меня с беспокойством. — Журналисты…

— Стефан, ты лучше меня знаешь, как могут облить грязью журналисты. Они обижены, что им запретили видеться с Еленой. И теперь пишут чушь. Но, как говорит, Джуди, черный пиар — тоже пиар. И часть его сегодня ударит и по мне.

Я пригладила шуршащую юбку чуть дрожащими пальцами.

— Черт, Стефан, пожелай мне удачи. Я давно не была на светских вечеринках. Клубы же не считаются?

— Просто расслабься и будь собой. Ты великолепно выглядишь, дорогая. И не хуже меня знаешь, что модельный и шоу-бизнесы живут скандалами и сплетнями. Но ты от них далека, так что наплюй и иди блистать.

— Иду, — кивнула я, — блистать. Мне теперь главное за руль во всей этой красе сесть. Личного шофера нет, заказывать машину не хочу. Приеду, как дурочка, лично за рулем. И в спину мне будут ухмыляться модели, которых привезли скопом на длинном лимузине. А я мысленно стану показывать им фак.

Не буду говорить о том, как долго и печально усаживалась за руль. Стоять в корсете или сидеть на стуле с прямой спинкой — без проблем. Но в машине он впивался мне в ребра. А юбка мешала сесть нормально. Так что ехать пришлось очень медленно.

Fair Plaza — самый знаменитый отель нашего города. Классический стиль, строгие линии и шикарные номера. Правда, в последние дни он слегка померк в моих глазах. Ведь именно здесь избили маму.

Сейчас возле входа то и дело останавливались шикарные автомобили, выпуская из недр не менее шикарно одетых людей.

И я. Оставившая не самую крутую машину на ближайшей бесплатной парковке и прошедшая метров пятьдесят в крутом викторианском костюме. Теоретически я могла попросить привезти меня шофера матери. Практически — не хотела. Зачем?

Поднявшись по широким каменным ступеням, прошла в холл. Просторный, с мраморными колоннами и сине-голубой мозаикой на полу. Очень много зеркал, выполненных в виде окон, большие двухстворчатые двери в разных концах холла. И много народа. Постояльцы, гости и те, кто просто решил зайти в местный бар посидеть.

Благотворительный бал проходил в главном зале. Двери туда были распахнуты, рядом стояла узкая стойка, за которой расположились три девушки в темно-серых костюмах. Прикрепленные к лацканам бейджики сообщали, что это представители благотворительной организации «Во имя жизни».

Показав им приглашение, я переступила порог зала. Яркого, нарядного, полного света, музыки и людей. Шикарно одетых людей с широкими улыбками.

* * *

Хан увидел ее, когда мило беседовал с Ланой Бекер. Той самой особой, на которую поступил сигнал в Орден. Высокая двадцатидвухлетняя фотомодель, в последнее время стремительно набирающая популярность. Ее ярко-синие глаза и светло-рыжие роскошные волосы все чаще мелькали на глянцевых обложках самых модных журналов. Сама же Лана кокетливо говорила, что она просто необычайно хороша и удачлива.

В том, что девица чудо как хороша, сомнений не было. А вот ее удачливость Хан как раз и собирался проверить. Даже если для этого придется с ней переспать.

Подобная идея даже казалась вполне неплохой. Пока в зале не появилась… Ева.

Вот тут Хан понял, почему во времена инквизиции так охотно сжигали красивых женщин, обвиняя их в колдовстве. Подобная красота могла происходить только от дьявола.

Девушка с именем первой женщины словно сияла изнутри. Она манила, звала, требовала подойти к себе.

Она искушала…

Мисс Бекер сразу как-то потеряла большую часть своей привлекательности, поблекла на фоне Евы. Хотя объективно была красивее.

— Лана, я покину вас ненадолго, — он заставил себя отвести взгляд от Евы, взглянуть на собеседницу, — поприветствую знакомую. Дочь мисс Дрейк.

— О, — модель скривила пухлые губы, — она здесь? Оу, и даже… неплохо выглядит.

Хан едва не расхохотался, догадавшись, каких мук стоило ей это признание.

Надо было спешить. Еву уже окружили, явно пытаясь выяснить подробности того, что случилось с Еленой.

Хотелось взять ее и запереть в своем номере. Надолго.

Взгляд зеленых глаз вдруг замер на Хане. Судя по изменившемуся выражению лица, Ева его узнала. И радости от этого не испытала.

Ну что ж, он готов извиниться. Это несложно. Ведь достаточно придать голосу нужные интонации и чуть изменить взгляд. Женщины любят прощать. В этот момент они чувствуют себя королевами.

А потом с недоумением и болью слетают с пьедестала.

Взгляд Евы становился все более настороженным. Хан отметил, что она чересчур нервно сжала темно-коричневый клатч, на котором красовались шестеренки и выбитый рисунок паровоза. Согласен, он слегка переборщил с раздражением в их первую встречу. Но оборудование и впрямь было ценное. А девочке не помешало бы внимательнее смотреть по сторонам. Заговаривать зубы она мастер, а вовремя увернуться, значит, нет.