Кровавый Триллиум - Андрэ Нортон Страница 14

— Рэктам находится очень далеко от Зиноры, их дела почти не коснутся Двух Тронов, как бы Ганондри ни глумилась над ними. Но я чувствую себя не в своей тарелке из-за того, что мы взяли в это путешествие детей.

Пенапат оперся локтями о поручень борта и посмотрел на рэктамские суда, которые теперь были меньше чем в двух кабельтовых от них. На палубе флагмана королевы-регентши Ганондри отчетливо виднелись маленькие фигурки матросов и пассажиров, глазеющих на лабровендскую флотилию.

— Даже королеве Ганондри не хватит бесстыдства напасть на нас в окружении королевских фамилий и знати семи государств, которые станут свидетелями любой ее дикой выходки, — медленно произнес Пенапат. — Даже ей не захочется навлекать на себя недовольство короля Вондримеля, устраивая провокацию во время его коронования.

— Ты прав, Пен. Нас больше должно беспокоить присутствие на церемонии Правителя Тузамена.

Неуклюжий камергер издал удивленное восклицание: — Тузамен? Значит, они все-таки послали депутацию?

Король кивнул.

— Я получил от капитана известие перед завтраком. Быстроходный маленький катер с островов Энджи, обогнавший нас ранним утром, просигналил, что следом, не спеша, плывет одинокая галера из Тузамена. Без сомнения, так называемый Хозяин Тузамена находится на ее борту. На вершине мачты развевается его звездная эмблема. Уверен, что нежданный гость намеревается почтить своим присутствием коронацию юного короля Вондримеля.

— О, камни Зото! Так вот почему королева Анигель выглядела такой подавленной!

— Конечно. Она услышала эту дурную весть сразу после того, как узнала от Великой Волшебницы, что ее сестра Кадия потеряла свой талисман, и оба этих известия наполнили мою любимую жену страхом. Я не могу ее осуждать. Она так перепуталась, что сняла свой талисман с привычного места — с королевской короны — и спрятала в потайной карман в складках одежды. Анигель говорит: пока мы будем в Зиноре, она не расстанется с ним ни днем ни ночью.

— Государь, а насколько вероятно — хотя все наши шпионы утверждают обратное, — что этот Портоланус из Тузамена — на самом деле колдун Орогастус, воскресший из мертвых?

— Если это так, да спасут нас Боги и наши народы. Ты помнишь, что сделал этот отвратительный колдун с моим отцом? Он превратил его из грубого, но честного человека в маньяка, движимого непомерными амбициями! Колдуну удалось выбиться в главные министры государства, но, думаю, на самом деле он хотел стать преемником Волтрика после того, как убьет меня. Даже теперь в бунтах и интригах, распространившихся вдоль северных границ с Рэктамом и подстрекаемых лордом Осорконом и его друзьями, чувствуется вероломство, унаследованное от этого злого волшебника. Если колдун Орогастус и вправду жив, Тузамен больше не может считаться варварской окраиной. Он наверняка использует все свое дьявольское мастерство, чтобы превратить его в могущественное государство.

— …и королева Ганондри вступит с ним в сговор против нас, — мрачно заключил Пенапат.

— Возможно. — Антар, прищурившись, смотрел на огромную рэктамскую галеру. — Но она вовсе не так глупа, эта королева Ганондри. И она играет по собственным правилам. — Король выпрямился и легонько хлопнул старогр друга по плечу. — Не унывай, Пен. В Талоазине нас ждет неделя пиров и балов, высоких жестов и низких интриг. Давайка свернем эту бессмысленную рыбалку и пойдем оторвем наших храбрых господ от азартных игр и возлияний. Я хочу убедиться, что их панцири начищены, а мечи наточены.

Королева Анигель ласково поблагодарила младшего сына за принесенную подзорную трубу, поцеловала его и приказала идти к Имму принять ванну и сменить одежду. Когда парнишка покорно пошел выполнять приказание, она вздохнула и отложила в сторону не нужную ей вещицу.

— Толо забывает, что, когда мне приходится смотреть вдаль, я обхожусь без бинокля.

Леди Эллинис, министр внутренних дел Двух Тронов, оторвалась от бумаг и заметила:

— Конечно, для этого у вас есть талисман. Он может служить и подзорной трубой.

Это была почтенная здравомыслящая дама, вдова того самого лорда Манопаро, который, храня верность присяге, отдал свою жизнь, защищая мать Анигель. Леди Эллинис и трое умных ее сыновей были самыми преданными приближенными из свиты королевы, так же как лорд Пенапат, советник Лампиар и маршал Ованон — в свите короля Ангара.

Королева вынула из складок строгого голубого платья волшебный талисман и надела его на аккуратно причесанную голову. Ее талисман именовался Трехголовым Чудовищем. Вопреки своему зловещему названию, он представлял собой тиару из блестяще о Сребристого металла с шестью маленькими зубцами и тремя побольше. Тиара была украшена цветами и морскими ракушками. Впереди располагались три нелепые маски: первая изображала ревущего скритека, вторая — умирающего человека с разинутым в агонии ртом, а третья, центральная, — ухмыляющееся злобное существо с чем-то вроде звездных лучей вместо волос. Чуть ниже была вставлена слабо мерцающая капелька янтаря с крошечным бутоном Черного Триллиума в сердцевине — этот амулет защищал Анигель с самого рождения до того момента, как она обрела свое призвание и нашла талисман.

— Ну что, полюбуемся на королеву пиратов? — предложила Анигель леди Эллинис. — По моей просьбе талисман вызовет ее изображение. Но так как нас будет двое, талисману потребуется максимум сосредоточения, и любоваться мы сможем недолго.

Темные глаза леди-министра засветились от любопытства.

— Мне очень хочется взглянуть на Ганондри, ваше величество. В последний раз я видела ее во плоти за четыре года до вашего рождения, когда ее поздний ребенок, принц Ледамот, сочетался браком с несчастной Машрией с острова Энджи. Тогда Ганондри была гордой красавицей, ведущей себя с необыкновенным достоинством. Конечно, сейчас, при ее нынешней репутации, это кажется невероятным.

— Возьмите меня за руку, — скомандовала королева Анигель.

Потом она закрыла глаза и отдала мысленный приказ волшебному талисману.

Они увидели просторную каюту галеры, увешанную дорогими гобеленами, заставленную изящными стульями и комодами, инкрустированными отполированными кораллами и полудрагоценными камнями. Кое-какие ящики были выдвинуты, и роскошные одежды вывалились на покрытый ворсистым ковром пол. За лакированным туалетным столиком, перед большим зеркалом в золоченой раме сидела королева-регентша: она нетерпеливо хмурилась, примеряя ожерелья, которые ей одно за другим подавала робкая фрейлина. Анигель и Эллинис не слышали, о чем они разговаривали, так как видение каюты существовало только в их воображении.

Несмотря на преклонный возраст, Ганондри все еще была красавицей, хотя ее худое лицо покрывали мелкие морщины и густой слой косметики. Тонкие губы были брюзгливо поджаты, а зеленые глаза с длинными ресницами пылали злобой. Волосы, все еще густые, напоминающие по цвету начищенную медь и кое-где обрамленные трагическими белыми прядями, были тщательно уложены в замысловатую прическу, модную среди женщин Рэктама. На ней был туалет из мягкого бархата цвета морской волны, расшитый золотыми нитями и опушенный по подолу редким золотистым мехом ворама.