Восхождение самозваного принца - Роберт Энтони Сальваторе Страница 14

— Ты не можешь знать этого наверняка, — заметила тогайранка, однако у нее самой было такое же предчувствие.

Как-то в разговоре с нею Белли'мар Джуравиль мимоходом упомянул о некоем «обретении имени», но когда она попыталась узнать об этом подробнее, тот, как обычно, уклонился от ответа. Девушка полагала, что речь шла о какой-то церемонии, завершающей ее пребывание в долине эльфов.

Эйдриан в ответ лишь усмехнулся.

— Возможно, ты прав, — улыбнувшись, согласилась Бринн. — Моя родина сейчас испытывает тяжелые времена. Подозреваю, что госпожа Дасслеронд постарается как можно раньше отправить меня на помощь соплеменникам.

На лице мальчика отразилось недоумение.

— Много лет назад народ тогайру подвергся нападению бехренских завоевателей, — начала объяснять Бринн.

— Я это знаю, — напомнил ей Эйдриан.

С тех пор как госпожа Дасслеронд позволила им проводить часть времени вместе, он постоянно слышал рассказы девушки о завоевании Тогая бехренцами.

— Значит, ты станешь тогайранским рейнджером, — заключил Эйдриан.

— Там мне все знакомо, — сказала Бринн. — Я знаю повадки огромных степных быков и северных львов, змей с черной блестящей кожей и диких лошадей. Я никогда не сомневалась, что рано или поздно мое пребывание в долине эльфов окончится и я вернусь домой, в Тогай.

Ее собеседник кивнул. Он выглядел несколько растерянным, и девушка это заметила, но не удивилась. Бринн знала: сейчас он думает о том, куда придется отправиться ему, когда он сам станет рейнджером. У него не было родины. Эйдриан даже не представлял, в каком городе или даже в какой стране он родился. Она сама тоже не знала, в какую область Тогая ее направят. С самых первых дней ее появления в Эндур'Блоу Иннинес госпожа Дасслеронд твердила девочке о ее будущей миссии. Наверное, у эльфов были свои замыслы и относительно Эйдриана. Просто ни она, ни он не могли представить, какие именно.

— Ты вернешься в Тогай и будешь охранять какое-нибудь селение в северной степи, — предположил Эйдриан. — Защищать жителей от диких зверей и прочих тварей. Кстати, в Тогае есть гоблины или великаны? — поинтересовался он.

Глаза мальчишки блеснули. Юный воин всегда с удовольствием слушал рассказы о разных чудовищах и героях, — в особенности рейнджерах, — которые с ними сражались.

— Чудовищ там хватает, — ответила Бринн, и на ее лице появилось отрешенное выражение, словно она пыталась проникнуть взглядом в какую-то даль. Так случалось всякий раз, когда она начинала говорить о своей родине. — В горах встречаются огромные снежные люди. И гоблины тоже. А еще в степях Тогая обитают великаны — они обычно прячутся в пещерах и нападают на беспечных путников.

Последние слова девушка произнесла скороговоркой и вдруг неожиданно прыгнула на Эйдриана. Ошеломленный, он отскочил в сторону, однако немедленно занял оборонительную позицию.

— Чудовищ в Тогае хватает, — сказала Бринн, — но бехренцев еще больше, и они опаснее любого великана.

— Жители пустыни, — подхватил мальчик, кое-что знавший о разных государствах и верованиях людей, которые их населяли. — Они во всем подчиняются ятолам.

— Ятолы — это сущие демоны. Они считают своего вождя Чезру живым богом, — пояснила девушка. — Слишком долго их зловоние отравляет чистый воздух Тогая!

Ее собеседник тревожно огляделся по сторонам.

— Берегись, как бы те же уши, которые подслушивали мои слова, не услышали твоих, — предостерег он.

— А чего мне опасаться? — насмешливо спросила Бринн. — Госпожа Дасслеронд ничего не имеет против. Все эти годы меня и готовили именно для того, чтобы я возглавила восстание против бехренцев. Бороться против них — мой первейший долг.

На лице Эйдриана вновь отразилось замешательство.

— Из всего, чему меня учили в Эндур'Блоу Иннинес, я понял, что дела людей — это одно, а дела народа тол'алфар — совсем другое, — произнес он. — Скоро ты получишь имя и станешь настоящим рейнджером. По мнению госпожи Дасслеронд, эльфы передали тебе великий дар. Неужели она позволит воспользоваться этим даром в войне с бехренцами? Разве это не противоречит принципам тол'алфар? Я что-то…

Бринн с улыбкой перебила его:

— Ты прав, эльфы обучают рейнджеров не для войны, а для того, чтобы оберегать мирных жителей от опасностей дикой природы и набегов чудовищ вроде гоблинов или великанов. К этому готовили и твоего отца, Полуночника, однако события повернулись так, что заставили его оказаться в самой гуще войны, какой еще не знало королевство Хонсе-Бир. Со мной все обстояло по-другому. Когда эльфы взяли меня на воспитание, они с самого начала знали, что я не стану обычным рейнджером. Госпожа Дасслеронд спасла меня от захватчиков — этих демонов-ятолов, которые убили моих родителей и всех жителей нашего селения. Она определила, что после завершения обучения я вернусь в Тогай и не только отомщу за смерть невинных людей, но и помогу освободить наш народ от бехренского ига.

Эйдриан жадно ловил каждое ее слово, подавшись всем телом вперед. То, о чем говорила девушка, произвело на него огромное впечатление. Он знал кое-что об истории ее жизни, но вплоть до этой минуты ему никогда не приходило в голову, что у Бринн Дариель может существовать какая-то особая миссия, намного превосходящая обязанности обычного рейнджера. А его собеседница продолжала рассказывать о ятолах и прежних вождях племен тогайру — гордых мужчинах и женщинах, настоящих предводителях кочевого народа. Они уверенно вели тогайранцев не только сквозь бескрайние степи, но и были духовными вождями своих соплеменников, а духовные ценности детей Тогая считались намного более древними, чем у ятолов или абеликанских монахов. Девушка поведала об их обрядах, и многие из них показались Эйдриану очень похожими на те, которые он видел у эльфов. Постепенно он стал понимать то, что Бринн осознала уже давно: между представлениями и ценностями тогайранцев и эльфов существовало удивительное сходство.

Голос тогайранки резко зазвенел, когда она — в который уже раз — стала рассказывать о последних страшных днях родного селения. Бехренцы у нее на глазах отрубили голову отцу, а потом изнасиловали и убили мать. Девушке было тяжело вспоминать об этих зверствах, но она, как всегда, довела повествование до конца. Давние раны еще саднили, однако эльфы научили Бринн Дариель направлять свои помыслы на светлое и радостное будущее Тогая.

О них она и поведала сейчас Эйдриану. Девушка замыслила ни много ни мало, как народное восстание, которое позволит изгнать бехренских захватчиков с ее родины и вырвать народ тогайру из зловещей паутины религии ятолов.

— Наверное, труднее всего мне будет освободить мой народ из западни, в которую они его заманили, — с грустью призналась Бринн. — Многие тогайранцы выросли, не зная ничего, кроме молитв ятолов. Они уже не помнят наших исконных обрядов…

— Но ведь твои родители хранили верность этим обрядам и после завоевания бехренцами Тогая, — заметил Эйдриан.