2024-й - Юрий Никитин Страница 14

Мне кажется, про эту подработку помалкивает среди своегокруга знакомых, но и за нас держится отчаянно: все-таки хоть какие-то деньги,причем — стабильные.

Хороший милый человек, интеллигент до мозга костей, но онтак и не чувствует, что нынешняя литература в прежнем виде умирает, это видновсем, у кого на плечах голова, а не приспособление для демонстрации шляпок ибейсболок. Поэзия уже склеила ласты. Последний всплеск у нас был всего полвеканазад, когда поэты собирали народ на стадионах, а теперь сборники стихов дажелучшие из лучших выпускают за свой счет, и уже ни один поэт на свете не всостоянии прокормиться стихами, как кормились раньше тысячи.

То же самое и с прозой. Бумажное книгоиздание умирает,сейчас самые читающие страны — Индия, Бангладеш, Пакистан и подобные им, гдевсе еще не стали массовыми проигрыватели фильмов, инет, баймы. Но это не былобы трагедией, если бы дело ограничивалось только изданием на бумаге. Подумаешь,сперва вообще писали на глиняных табличках! И литература не умерла, когдаперешла на пергамент, а потом и на бумагу. Не умрет литература и оттого, что ужепочти перешла на электронные носители. Я за последние несколько лет не купил ниодной бумажной книги: из инета качаю все необходимое. Но читать от этого неперестал.

Но беда в том, что и на иных носителях литература умирает. Восновном все качают «нужное», то есть справочники, энциклопедии, рефераты,статьи… Если художественную и скачивают, то лишь с пиратских сайтов, когдаможно качнуть сразу десяток-другой, а то и сотню романов, места занимают надиске мало, как-нить на досуге посмотрю… Чаще всего руки не доходят, а если изаглянешь иной раз, то по диагонали и только каждую десятую или сотую изскачанных.

Дело в том, что литература не изменилась со времен неолита.Она выполняет те же функции, что и «О все видавшем…», «Илиада», «Слово о полкуИгореве», «Гамлет», «Война и мир», то есть ей по фигу, что мир изменился, она«о душе и внутреннем мире». Но это чистоплюйство грозит тем, что литератураостанется в том веке, уходящем. В новом веке высоких технологий ее уже небудет. Во всяком случае, той прежней, со старыми задачами.

Может ли литература измениться кардинально? Чтобы выжить вновом мире? А желательно не просто выжить, а остаться тем пылающим факелом, чторассеивал тьму на протяжении веков и даже тысячелетий, вел народы к свету ицивилизации!

Думаю, шанс есть. Но только если ее творцы поймут, что вмире высоких технологий прежние романы с «вечными проблемами» будут выглядеть,как сейчас мечи, кинжалы, балалайка и лапти на стене в прихожей современногоинтеллигента.

Мир меняется стремительно, все специалисты уверяют, чточерез тридцать-сорок лет наступит сингулярность, то есть человечество исчезнеткак вид. Увы, люди живут, словно вот так все будет длиться до тех пор, пока непогаснет Солнце…

У литературы, как некогда самого массового и самого мощноговоздействователя на сознание, есть шанс вернуть себе лидирующее положение, еслиначнет готовить общество к приходу нового мира, к резким и необычным изменениямв самом человеке и в мире вокруг него.

Литература может и обязана подготовить человека для Перехода.Это гораздо более великая и грандиозная задача, чем стояла перед нею во всевека. Если литература возьмется за эту необходимую работу, у нее будет шансвойти в том или ином виде в сингулярность вместе с человеком, а не остатьсятам, где остались хомуты, кареты, салопы, ямщики, пейджеры и видеомагнитофоны.

Не скажу, что Тимур постоянно в оппозиции, но если ужупрется, его сдвинуть с места трудно, хотя с виду очень подвижный, быстроменяющий настроение. Может быть, его оппозиционность оттого, что его первогопривлек в свою команду, которая с него и началась, потому ощущает своепривилегированное положение.

До нашего знакомства он занимался тем, что «пас» баймеров.Сперва это была забава, потом сделал солидным заработком. Он как никтоналовчился подбирать пароли к аккам, заглядывал, проверял, в каком состоянииакк, и если там перс еще нуб, то оставлял расти.

Хайлевлам менял пароли, продавал на черном рынке. Как-торассказал, что пасет сразу три многообещающих перса, растут очень быстро. Иххозяева покупают им самое дорогое оружие, доспехи с эпиков, а также маунтов, накоторых навешивают разные дорогие безделушки, а также корабли и дома. У одногоуже дворец за пять-семь тысяч долларов, хотя сам еще нуб. Это те, кто не хочетзаниматься утомительным качем и прохождением квестов «на деньги», а вбрасываетв байму реальные деньги, скупая все, что можно купить для перса по высшемуразряду.

Мы с ним познакомились, когда я по объявлению купил у негоудивительно дешево мощную видеокарту и два харда. Пока он упаковывал мне их вкоробку, я рассматривал его хитрые схемы на дисплее, успел понять назначение ипосоветовал предостерегающе:

— Не прогадай.

— В чем? — спросил он невинно.

— Если играет взрослый, — сказал я, — да ещебизнесмен в отпуске, то его могут позвать дела в любой момент. Тогда подаритакк другу, чтобы не пропадало добро, а тот обязательно поменяет пароль.

— Успею, — ответил он самодовольно, но я видел полицу, что предостережение принял всерьез.

Этим Тимур хорош, при своей чудовищной интуиции и умениипросчитывать ход мыслей других людей он чутко прислушивается к советам тех,кого считает себе ровней. Ну, это я хватил, ровней никто в мире не считает себеникого, любой слесарь уверен, что он умнее президента, только вотобстоятельства не дали развернуться и стать властелином мира, но все-таки Тимурне только слушает других, но и вылавливает в их словах полезное для себя, а этосвойство очень немногих людей.

Когда я взял кредит и создал фирму по разработке игр, первымпригласил как раз его. Сперва мы выполняли мелкие заказы, вспомогательнуюработу, затем однажды нам доверили сделать аддон для довольно простенькой игры.Мы уложились в срок, с тех пор у нас заказы стали регулярными. Выплатив кредит,я взял другой, побольше, и потихоньку расширял коллектив, принимая все болеесложные заказы.

Тимур привел меня к своему другу, с которым познакомилсячерез инет. Комната — рай для компьютерщика: на столе три больших монитора, постенам проложены толстые провода, на полках харды, ящики, к ним тоже протянутыпровода, я понял наконец, что мы находимся внутри компьютеров.

Навстречу поднялся, отпихнув кресло на колесиках, высокийширокоплечий парень, взъерошенный и небритый. С беззаботной улыбкой протянулруку, рукопожатие оказалось, как у всех компьютерщиков, слабым и вялым, но ясам такой, вообще не понимаю эту дурацкую привычку с силой сжимать пальцы,словно в каждом видишь соперника и стараешься заранее припугнуть своей силой.

— Тарас, — сказал он, — Тарас Гулько. Интересуетесьнашими забавами?

— Не совсем, — ответил я. — Я вырос изкоротких штанишек и подыскиваю таких, кто готов из них вылезти.