Большой погром - Василий Сахаров Страница 14

Шпионами занимается варяг Свойрад, а вместе с ним несколько старых воинов, которые успели повоевать в Европе и послужить в гвардии ромейского императора. Люди серьёзные и грамотные. Не только смертоубийство ученикам преподают, но и языкам учат, и карты чертят, и об обычаях заморских стран рассказывают. В этом потоке после отправки варогов в Англию и Европу всего двадцать три человека, которые готовятся к заброске в Константинополь, Италию, Сербию и Болгарию.

Третий поток, как я уже сказал, – убийцы. Занимается с ними матёрый волчара в теле человека Валентин Кедрин. В его надёжности сомнений не было. И хотя хотелось поскорее получить первый выпуск убийц, я его не торопил. В группе у Валентина всего семь человек. Немного. Однако я был уверен, что каждый из них, пройдя школу Кедрина, будет стоить сотни простых бойцов. Не надо лобовых сражений, в которых гибнут тысячи людей, и долгих осад. Послал надёжного, умелого профессионала, и он решил все проблемы ядом, кинжалом или удавкой. Но первых убийц Кедрин выпустит только через два-три года. Это в лучшем случае, ибо люди такой профессии штучные.

А чтобы вароги были преданы князю и венедам, с ними продолжают заниматься волхвы из храма Яровита. Причём они посещают всех: и воинов, и шпионов, и убийц. Волхвы общаются с ними постоянно, каждый день без выходных, и результат впечатляет. Более преданных Яровиту воинов, чем мои вароги, наверное, по всей Венедии нет. Я уже не говорю о себе. Служба князю Рарога закладывается в молодых варогов сразу, она становится смыслом их жизни, и я не придумывал ничего нового. Именно так османы готовили йеничери, и я всего лишь использовал их опыт.

Правда, подготовка варогов обходится моей казне в солидную сумму. Нелегко каждый месяц кормить, поить, обувать и снабжать оружием пятьсот человек, учеников и наставников. А есть ещё расходы на снаряжение экспедиций, жалованье воинам, ремонт судов, опыты кузнецов и алхимиков, пособия и подъёмные переселенцам с Руси, постоянное строительство в городе, покупка оружия, припасов, снаряжения и кораблей, отправка денег шпионам и представительские расходы. Всё это очень сильно опустошает мою казну, и она не успевает наполняться. Только получил прибыль от продажи товаров Рарога, трофеев и выкупа пленных, как сразу приходится затыкать очередную статью расходов. Поэтому, несмотря на то что многие думают, будто Вадим Сокол богач, я себя таковым не считаю.

Вот такие мысли бродили в моей голове, когда я обошёл город, взобрался на сторожевую башню в порту и посмотрел на море. Штиль, погода отличная. Ярко светит весеннее солнце, над водой кружатся чайки. А вдали видны полосатые паруса приближающихся к Рарогу кораблей.

«Один… два… три… четыре…» – мысленно я пересчитал суда и окликнул дозорного, который находился уровнем ниже:

– Корабли видишь?!

– Да! – отозвался он.

– Начальнику караула сообщил?!

– Сообщил!

– Молодец!

Воин усмехнулся в усы, а я спустился с башни и вместе с двумя десятками воинов направился к причалам, где на кораблях Ивана Берладника тоже приготовились к возможному боестолкновению. Непонятно, кто к нам направляется, и лучше подстраховаться. Если в Рарог идут враги, воины на причалах их немного задержат, а в городе закроют Морские ворота. Однако вскоре я распознал передовой корабль. Это был драккар «Перкуно», который принадлежал Поято Ратмировичу.

– Наши возвращаются, – сказал Хорояр Вепрь, который находился рядом. – Можно отпускать воинов?

– Нет, – отозвался я. – Остальных не знаем.

– Вроде пруссы. Пара корабликов мне знакомы.

– Пруссы или нет – разберёмся. Воинам ждать.

– Понятно.

Спустя четверть часа «Перкуно» первым прижался к причалу, и на него спрыгнул Поято Ратмирович, командир «Бешеной сотни». Мы обменялись с ним приветствиями, отошли в сторону, и я спросил его:

– Что нового?

– Воевать не пришлось, – усмехнулся он.

– А что так? Пиктайт решил уступить жрецам и уже не желает становиться Кривее-Кривайто?

– Всё проще. Помер Пиктайт.

– Отчего?

– Народу объявили, что он утонул в болоте.

– А что было на самом деле?

– Витязи Святовида проникли в его замок и отрезали князю голову.

«Чего-то подобного следовало ожидать, раз Доброта послал в Погезанию лучших бойцов», – промелькнула у меня мысль, и я указал на корабли, которые привёл Поято:

– А это кто с тобой?

– Дружинники Пиктайта.

Всё встало на свои места. Князя нет, и его воины, которые пролили много крови, решили покинуть родину. А куда им идти? Или на Русь, или в Венедию. А поскольку Поято был рядом, он предложил соотечественникам встать под мою руку. Не самый плохой вариант. Наоборот. Наверное, самый лучший. Ведь мне воины всегда нужны. Особенно сейчас, когда в Рароге пустынно и слабый гарнизон.

– Они хотят наняться на службу? – уточнил я.

– Да. – Поято согласно мотнул головой.

– Сколько их?

– Триста десять воинов, большая часть княжеской дружины. Если всё хорошо сложится, нужно посылать корабли за семьями. Это ещё примерно триста человек.

– Добро. Кто у них старший?

– Три сотника: Кандейм, Матто и Виртел.

– Доверять им можно?

– Кандейма знаю, надёжный человек. Об остальных только слышал.

– Разберёмся. А что сейчас в Погезании? Кто правит?

– Народ успокоился. Князя решили пока не выбирать. Поэтому власть у совета из лучших людей и жрецов.

– Ладно. Зови сотников в мои покои. Поговорим с ними.

Поято направился к кораблям пруссов, а я ещё раз посмотрел на воинов, прибывших из Пруссии. Справные вояки. Не хуже варягов или русских дружинников. Только где столько серебра взять, чтобы платить им? Вот тебе, Вадим, новая забота.

Константинополь. 1150 от Р. X.

В один ничем не примечательный весенний день Никита Тарханиот, благородный молодой человек из обедневшего рода, шёл по родному городу в сторону Вуколеона. Улицы Константинополя, как обычно, были переполнены людьми. Они разговаривали, спорили, торговали, спешили по делам или продавали свои тела. Порой бесстыжие девки в лёгких накидках кидали на Никиту заинтересованные взгляды и окликали его:

– Эй, красавчик! Постой! Давай уединимся, и ты получишь незабываемое наслаждение!

Однако Никита опускал голову и шёл дальше. Несмотря на чистую одежду, остатки былой роскоши, аккуратную причёску и приятную внешность, в кармане у Тарханиота было пусто. Что поделать? Вот уже десять лет капризная Фортуна не баловала его семью, ветку благородной ромейской фамилии, своим вниманием. Давно в прошлом остались виллы, породистые лошади, драгоценности и приёмы, которые ежедневно проводились в доме Тарханиотов, и Никита уже привык к бедности. Поэтому, раз в кошельке гуляет ветер, аристократ был вынужден проявлять аскетизм.