Геноцид - Алексей Калугин Страница 14

Ну, а Отциваннур, быстро сообразивший, что плотогоном ему не стать, причалил базовый плот к Квадратному острову, убрал с него все, что для плавания требуется, несколько грядок разбил и ряд клетей для птиц поставил. Нормальное жилье получилось. Кто другой такому бы еще и позавидовал. А вспомогательные плоты Отциваннур отдал в пользование двум плотогонам, договорившись, что каждый из них станет за это отдавать ему пятую часть своей добычи. Так что ни в еде, ни в угольке, ни в каких других продуктах, необходимых для жизни на острове, нужды Отциваннур не испытывал. Да и плотогоны, взявшие у него плоты, тоже о том не жалели. На воде лишний плот – дополнительное жизненное пространство, которое, ежели его с умом использовать, дает огромное преимущество.

Как ни странно, история с плотами Отциваннура вскоре забылась, и обитатели Квадратного острова всерьез недоумевали, каким образом их местный дурачок, не прося подаяния, не только не умирает с голоду, но и вид имеет более чем процветающий. Если, конечно, накануне не было сильного волнения.

После очередного шторма, длившегося без малого четыре дня, Отциваннур, бледный, опухший и небритый, выглянул за дверь жилой надстройки, прищурившись, посмотрел на встающее над морской рябью солнце, удовлетворенно цокнул языком и снова скрылся за дверью. Нужно было привести себя в порядок и как следует подкрепиться после четырехдневного вынужденного поста.

День начался, но мало кто из обитателей Квадратного острова задумывался над тем, что он им принесет. Люди были уверены, новый день будет таким же, как вчера. За редким исключением, именно так всегда и бывало. А что вчера весь день штормило, так что ж с того? Нужно только навести порядок на грядках, высушить промокшую одежду, и о шторме можно будет забыть. Все снова будет как всегда.

Спустя час с небольшим Отциваннур, сытый, довольный, выбритый и радующийся жизни, вновь вышел на солнце. На нем были только штаны до колен и плетеные шлепанцы с двумя шнурками на ногах. Брился Отциваннур аккуратно, а вот за прической совсем не следил – просто обрезал волосы ножом, когда они начинали лезть в глаза. То, что оставалось, он стягивал на затылке шнурком. Волосы торчали в разные стороны, как ботва, из-за чего голова Отциваннура становилась похожей на странный, невиданный овощ.

Быстро пробежав вдоль грядок, Отциваннур сдернул укрывавшие их листья, кинул уткам три пригоршни сухого корма и, подбоченившись, с чувством выполненного долга улыбнулся солнцу. В отличие от соседей, Отциваннур знал, что сегодняшний день будет не совсем обычным. Уже хотя бы потому, что, придя в себя после убийственной четырехдневной качки, он решил заняться новым проектом, подготовка к которому заняла без малого месяц.

Расстелив на палубе циновку, Отциваннур уселся на нее, скрестив ноги.

– Заранее прошу извинить меня, если я что-то сделаю не так, – произнес он негромко и на секунду наклонил голову.

Так Отциваннур начинал любую работу. Хотя, если признаться честно, он и сам не знал, к кому были обращены его слова.

Сунув руку в карман, Отциваннур достал черный бесформенный комок размером с полкулака. Это были плавательные пузыри рыбы гуфу, которые он ровно двадцать восемь дней вымачивал в ее же желчи, смешанной с соком морской свеклы. После этого плавательные пузыри должны были сделаться мягкими и эластичными. Рецепт поведал Отциваннуру один из плотогонов, плавающих на его плотах. А сам он узнал его от плоскоглазых. Если, конечно, не врет. Мало кто умеет общаться с плоскоглазыми, потому что человеческого языка они не понимают, а сами издают только гортанные, квакающие звуки, совсем не похожие на членораздельную речь. Но плотогон, рассказавший Отциваннуру о способе обработки пузырей рыбы гуфу, тем и занимался, что выменивал у плоскоглазых уголь, который потом сбывал на Квадратном острове. Поэтому Отциваннур надеялся, что он его не обманул.

А если и обманул, – Отциваннур подкинул и поймал черный комок, что держал в руке, – подумаешь, невелика потеря. Зато, если все получится так, как задумано… Отциваннур улыбнулся, представив, как удивятся люди, увидев его новое изобретение. Скорее всего, ни один из них, как водится, не поймет, для чего это нужно. Но все равно удивятся. А Отциваннуру большего и не требовалось. Он не видел в своей работе никакого сакрального смысла. И в мессии записываться не собирался. Ему просто нравилось удивлять людей. Он полагал, что следом за удивлением должен проявляться интерес, а интерес, в свою очередь, просто обязан перерасти в некие действия.

Увы, на практике дальше удивления дело не шло. Ни в какую. Что бы ни придумывал Отциваннур, соседи в ответ только усмехались да пальцем у виска крутили. Тогда какой был смысл в том, что делал Отциваннур? Этого, пожалуй, никто не знал. А если и знал, то помалкивал. На Квадратном острове не любили тех, кто считал себя умнее других.

Особенно не любили здесь отшельника Виираппана. Вот уж, действительно, не человек, а ходячее недоразумение. Как приплывет на Квадратный остров, так и ходит себе, и ходит, и говорит, говорит, говорит… Со всеми подряд. И ладно бы о деле говорил. А то ведь несет околесицу, которую никто не понимает. А сам он вроде и не замечает этого – знай себе говорит, говорит, говорит… Торговцы любой товар ему со скидкой отдавали – лишь бы ушел поскорее. Ну кому, скажите на милость, интересно слушать, скажем, про то, что люди ну никак не вписываются в историю Мелководья, а своей истории у них, видишь ли, нет. И что с того? Живем-то нормально, а значит, куда нужно, вписались!

На всем Квадратном острове один только Отциваннур мог спокойно, без лишних эмоций слушать Виираппана. Да и то потому, что при этом своим делом занимался. Виираппан бубнит себе потихонечку, а Отциваннур кивает и что-то там руками делает.

Но это только со стороны так казалось. На самом деле Отциваннур любил слушать отшельника, хотя и понимал далеко не все из того, что Виираппан рассказывал. А спросить стеснялся. Ну, например, с чего вдруг старик решил, что история человечества подошла к концу? А если и так, то когда именно этот конец наступит? И что за ним последует? И как обстоят дела с концом истории у тех же плоскоглазых? Они ведь тут же, на Мелководье, можно сказать, под боком живут. При попутном ветре до Тихой заводи плот за три дня доплывет.

Много вопросов было у Отциваннура, да только не решался он их задать Виираппану, все до следующего раза откладывал. Как уже было сказано, мнение обитателей острова Отциваннуру было глубоко безразлично, но вот выглядеть глупцом в глазах Виираппана, – ну, пусть не глупцом даже, а всего-то недотепой, не понимающим с первого раза очевидные вещи, – ему не хотелось.

В конце концов, Отциваннур, наверное, решился бы задать Виираппану два-три имевшихся у него вопроса. Хотя бы только для того, чтобы посмотреть, какой будет реакция старика. Да вот что-то давно не появлялся Виираппан на Квадратном острове. Полгода уже, как никто его здесь не видел. Хотя плотогоны говорят, что встречают порой его плот: кто – у самой границы Глубины, кто – в тростниковых зарослях, неподалеку от селений плоскоглазых. Что он там ищет? Тоже вопрос.

Отциваннур помял в ладонях черный комок, как следует отжимая жидкость, в которой мариновались рыбьи плавательные пузыри, и, подцепив ногтями, вытянул из влажного комка один из пузырей, после обработки ставший похожим на волокно, выпавшее из грязной мочалки, которой полгода, если не больше, драили палубу. Он взял пузырь за два конца и потянул в разные стороны. Пузырь растягивался легко, без напряжения. Поначалу имевший в длину чуть более четырех сантиметров, он вытянулся до восемнадцати. Теперь он был похож уже не на волокно мочалки, а на тонкую жилу. Придавив один конец жилы ступней, другой Отциваннур зажал зубами и, улыбаясь, начал растягивать следующий пузырь.