Верное слово - Ник Перумов Страница 14

– Сергеев, Фокин – налево, ваш сектор северный. Игрунов, Копейкин – направо, вам юг. Ориентиры… – Морозов бросил взгляд на болотную зелень, – тьфу, пропасть, какие тут ориентиры. Фокин!

– Я!

– Осветительные ракеты готовь.

– Есть!

– Будем надеяться, что не понадобятся. – Лейтенант повернулся к магам. – Вы уж постарайтесь, товарищи.

– Не могу обещать. – При свете костра Игорь отмерял стеклянной пипеткой какие-то разноцветные жидкости, аккуратно раскапывая их в плоские блюдца. – Когда по Курчатову большой поиск делаем, да ещё и до ста двадцати в эпицентре – почти всегда побочные эффекты… в гости заявляются. Бдительность должна быть на высоте, товарищ лейтенант.

– Бдительность у нас всегда на высоте. – Морозов мрачно глядел, как его люди деловито окапываются, ловко орудуя малыми сапёрными лопатками. Все дружно вспомнили фронтовой опыт. На крошечном болотном пятачке много не нароешь, ячейки воду начнут сосать, но так отчего-то спокойнее, словно танковой атаки ожидаешь.

Маги не ответили. Маша пятилась, раз за разом замыкая круг с пылающим костром в центре, пальцы пляшут, губы беззвучно шевелятся. Ничего особенного на первый взгляд, а присмотришься – оторопь берёт, потому что глаза у неё – белые, мёртвые, без зрачков и радужки.

Жест. Слово. Символ. Аттрактор. Замыкание на себя магического потока. Весь арсенал накопленного предками, осмысленного теоретиками и запечатлённого в формулах.

Игорь молча взмахнул рукой – мол, начали.

Конечно, они не настоящая команда, не матёрые поисковики-сыскари, что давно сработались и чувствуют друг друга на расстоянии без слов и чтения мыслей. В паре они оказывались всего ничего, на лабораторных да разок на полевом выезде. Поэтому, конечно же, Курчатов сразу пошёл вразнос: из расставленых блюдец выплёскивалось горящее масло, фитильки трещали и загибались.

Болото зашевелилось, вскипело под зелёным одеялом мха. Заворочалось в глубине что-то большое, грозное. Но маги не останавливались. Машка металась между огней, всплескивая тонкими руками. С её губ срывалось глухое бормотание, она шипела и вскрикивала, когда незримые потоки скручивались вокруг неё. Но Игорь успевал ослабить колдовские петли, давая возможность Рыжей снова и снова призывать того, кто силился укрыться в болотной глубине, кто видел и знает всё, случившееся на здешних топях.

Однако отозвался и кое-кто ещё. Спутать было невозможно – то самое чудище с пятнадцатью по Риману и почти двадцатью по Чикитскому, оставшееся было позади. Заворочалось, застонало на пределе слуха – и на мгновение показалось, что в этом мучительном, полном голодной ненависти зове послышались обрывки слов…

Глаза Маши видели сейчас не ночное болото, не чахлый лес и бучила, а рвущуюся к поверхности фигуру. Не чудовище, нет – человеческую фигуру, словно окутанную облаком подземного пламени. И она, эта фигура, поднималась к поверхности всё выше и увереннее.

А ещё чудились Маше, что тянется следом за болотным ужасом нечто вроде пары огненных же крыльев.

Шире, шире захват, глупая! Раздвигай воронку! В эпицентре уже сто десять, самое меньшее, конус заклятия не выдержит, никакие решетниковские модификации не помогут!

Вспышка. Машкины глаза на миг ослепли, слёзы хлынули потоком – петля почти затянулась. Игорь успел лишь в самый последний момент.

Но зато она разглядела. Разглядела то, чего они все так боялись увидеть.

Мёртвые человеческие тела в болотине, невдалеке от жуткой дёргающейся огненной твари.

– Сожрала-а-а… – вырвалось у Машки.

Резкий запах нашатыря. В свете от костра – лицо Игоря, губа закушена.

– Ох, Рыжая…

– А ты… испугался, что ли?.. Что я тебе, барышня? Нашла я, вот чего.

Какое-то время ушло, чтобы прийти в себя. Лейтенант Морозов и его люди выслушали известие в мрачном молчании.

– Вытаскивать надо, – закончила Маша.

– Вытаскивать?! Вы, товарищ маг, сами ж нам говорили, мол, не подходить ни на шаг!

– Это когда мы мимо шли, – пришёл на помощь Игорь. – Нельзя их там оставлять, даже до утра, если у твари пятнадцать по Риману.

– Чего «пятнадцать»? По какому Риману? – не выдержав, огрызнулся лейтенант. – И что такого страшного случится? Они ведь уже мёртвые!

– В том-то и дело, – ответила Маша таким замогильным голосом, что Морозову вдруг совершенно расхотелось спорить. Правда, ненадолго.

– Велика вероятность спонтанной денекротизации, – буркнул лейтенанту Игорь. – При такой-то локальной напряжённости…

Кто-то из милиционеров сдавленно прошипел сквозь зубы пару крепких слов. Лезть прямо в пасть болотной твари не хотелось никому.

– Так если опасно, надо в город вернуться и сапёрную команду вызвать. – Лейтенант оправился и, скрипнув зубами, упрямо настаивал на своём, не желая подвергать опасности своих молодцов. – Заминировать всё тут, да и…

– Повезло вам, лейтенант, – теперь нахмурился и Игорь. – Повезло, коль в войну ни разу не пробовали «заминировать» бестию с хотя бы десяткой римановской, не говоря уж о пятнадцати.

– А что? Мина есть мина. Тротил, он и в Африке тротил.

– Интересно, зачем тогда маги, если «тротил, он и в Африке»? – ядовито спросила у лейтенанта Маша. – Не получится ничего, товарищ Морозов. Только людей губить. Этот болотник твой тротил сожрёт и только облизнётся. Ему и снаряды, и бомбы – всё нипочём.

– Предел Корсакова, – вставил Игорь. – Десять целых и семьдесят четыре сотых по Риману.

– Ага. А когда пятнадцать, да ещё и девятнадцать с половиной по Чикитскому, что, в частности, показывает и вероятность стихийной денекротизации и анекротических явлений на свежих трупах, то ясно даже и ежу, что тела надо вытаскивать немедленно.

– Как? – не сдавался лейтенант.

– Кошками. Крючьями, – пожал плечами Игорь. – Вы, лейтенант, разведвзводом командовали, неужто я вас учить должен?

– Без команды я людей под такое не подведу. – Морозов упрямо нагнул голову.

– Мы с товарищем Угаровой – оба старшие лейтенанты, между прочим. – Глаза у Игоря блестели зло и упрямо. – Показать удостоверение?

– Не тебе мне приказы отдавать, – не опустил взгляда Морозов. – Доложу, куда следует, там решат. Игнатьев! Разворачивай рацию.

– Куда радировать собрались, м-м? – поинтересовалась Машка, словно невзначай оказавшись рядом с лейтенантом, прищурилась, сердито ли, игриво, не разобрать.

– Тебе не доложился! – рявкнул тот, совсем забыв былую почтительность. – Фокин! Ко мне!

Маша прицокнула языком.

– Трщ лейтенант? – подскочил рослый боец.

– Н-ничего, – с трудом открывая рот, вдруг ответил Морозов. – Не надо… докладывать. Выполняем… указание… товарища Угаровой…