Кремль 2222. Транспортное кольцо - Владислав Выставной Страница 14

– А кого заинтересует. Шамам, например.

Зигфрид встал и потянул за собой друга. Придерживая его, норовящего броситься вперед, неторопливо двинулся вдоль бетонных «прилавков».

– Эй, вест! – позвал за спиной маркитант. – Ну, ладно, уболтал – дам двадцать монет!

Зигфрид даже не обернулся.

– Тридцать!

Воин все удалялся.

– Черт с тобой – сорок!

Спина Зигфрида выражала презрение.

– Твоя взяла – бери свои пятьдесят!

Вест бросил через плечо:

– Поздно. Я передумал.

Маркитантов перекосило. Могло показаться, что у них даже очки запотели от злобы. Первый из них крикнул:

– Не надо с нами шутить, вест! Ты же знаешь – с нами шутки плохи!

– Я знаю, – спокойно сказал Зигфрид. – Я помню.

У него с маркитантами были давние счеты. Он вообще считал, что именно кланы торговцев приложили руку к гибели воинов его народа. И мстил бы всем маркитантам без разбора, не будь на нем ответственности за женщин и детей, обосновавшихся в Форте по соседству с Кремлем.

Они остановились напротив шамов. Все трое сидели неподвижно, в позах эдаких буддистских мыслителей. Даже одежда на них соответствующая – длинные, бесформенные балахоны неопределенного цвета. Книжник смотрел на них во все глаза, понимая, что никогда не привыкнет к их дикой внешности. На уродливых лицах не было глаз, одни лишь медленно шевелящиеся отростки. При этом было совершенно ясно: шамы видят тебя. И может быть, видят насквозь.

– Людьми торгуете, муты? – с плохо скрытой угрозой спросил воин.

– Как можно? – глухо отозвался тот, что сидел по центру. – Мы не людьми торгуем, а грязными хомо. Желаешь купить себе подобного?

Книжник чуть не задохнулся от нахлынувшей злости. С трудом взял себя в руки. Шам явно провоцировал его: эти психические вампиры с удовольствием будут высасывать из тебя эмоции, играя на твоих слабостях и истощая твое естество. Здесь, в Мертвой зоне, шамы могут не опасаться достойного ответа. Оттого и это пренебрежительное словечко «хомо», выдуманное «новыми людьми», то есть нео. Разумеется, шамы считали себя выше всех – и людей, и уж тем более нео. Собственно, в своем высокомерии только себя они и называли истинными людьми, за которыми будущее в этом новом мире. В чем-то шамы были правы: их психические способности ушли далеко вперед по сравнению с человеческими. Чего не скажешь об их физическом и моральном облике. На это можно было закрыть глаза, если бы не девушка на веревке, застывшая под наброшенным на нее куском мешковины.

– Ладно, как скажешь, – с напускным равнодушием сказал Зигфрид. – Покажи товар.

Сидевший с краю шам сдернул с невольницы покров. Книжник сжался, ожидая встретиться с Хельгой взглядом и не представляя, как вести себя в этой ситуации. Еще страшнее было бы увидеть девушку покалеченной – ведь наверняка она не сдалась этим изуверам без боя.

Глаза девушки были закрыты. И Книжник понял: никакой схватки не было. Шамы просто подчинили ее своей воле – одним лишь усилием темной мысли. Да еще он подумал: давно в этих местах не было таких вот «охотников за душами». Видимо, шамы почуяли слабину хозяйничавших здесь нео, положивших у стен Кремля самых сильных воинов. В Москве всегда так – свято место пусто не бывает. Туда, где мельчает какая-нибудь дрянь, с радостью приплывает другая, только более упитанная.

– Как тебе женщина? – поинтересовался у веста шам, сидевший по центру.

– Хорошая женщина, крепкая, – нахваливал товар тот, что был по правую руку. – Достойная баба для сильного воина.

– А может, она приглянулась молодому да дерзкому? – негромко поинтересовался тот, что сидел по левую руку.

Книжник понял, что его прочитали. Это было плохо. Это означало, что шамы уловили его заинтересованность в пленнице и теперь заломят непомерную цену.

– Мы сами разберемся, что с ней делать, – сухо сказал воин. – Называй цену.

– Э, нет, – усмехнулся главный шам. – Попробуй-ка сам предложить что-то достойное.

Зигфрид молча поставил перед шамами «ментальный цилиндр». Шамы к нему даже не притронулись. Старший сказал:

– Это все?

– Маркитанты дают за него пятьдесят монет золотом. Он наверняка стоит больше.

– Возможно. Но нас это не интересует.

– А что же вас тогда интересует? – не выдержал Книжник, не обращая внимания на предупреждающий знак Зигфрида.

Книжник чуял подвох. Он еще не понимал, к чему клонят хитрые муты. «Муты что-то мутят» – есть такая присказка у кремлевских ратников, и, похоже, это как раз тот случай.

– А что ты готов отдать ради любимой женщины? – вкрадчиво произнес главный шам.

– Все, что угодно! – вспыльчиво заявил парень.

Его тут же бросило в краску: он понял, что коварные торговцы ловко подсекли его, как рыбаки шуструю рыбу-мутанта.

– Вот как? – произнес шам. – Тогда отдай нам свое оружие. Арбалет. Вижу, он сделан недурно. Это ведь мастера вестов приложили руку?

Книжник не задумываясь положил на прилавок перед собой арбалет. И рядом – колчан с плотно уложенными болтами.

– Этого мало, – посетовал главный шам. – Девушка гораздо дороже.

– Еще у него есть нож, – заметил другой шам.

Книжник положил на прилавок нож. Он готов был отдать последнюю рубашку, ведь перед ним была она – его Хельга.

– Ну вот, полцены есть, – довольно проговорил шам.

– Я что-то не понимаю, – хмуро произнес Зигфрид. – Что значит полцены?

– Это значит, что рабыня стоит в два раза дороже, – ровно сказал мут.

– Чего же вы еще хотите за нее?

– Твой меч.

На Базаре наступила зловещая тишина. В эту секунду Книжник всерьез опасался, что воин не выдержит оскорбления и одним ударом снесет всем троим их безобразные головы.

Ведь это не просто меч. Это бесценное оружие, выдержанное в Поле Смерти и обретшее невероятные боевые качества. Этот клинок рубит металл, как бумагу, как в масло, входит в камень. Он значит для воина больше, чем просто оружие. Он часть его самого.

Но Зиг сохранил ледяное спокойствие. Он просто снял с плеч тяжелые ножны и положил их на каменный прилавок. Книжник потрясенно глядел на друга, не веря собственным глазам.

– И револьверы, – сказал шам.

С той же невозмутимостью Зигфрид вынул из кобур два длинноствольных револьвера. Небрежно крутнул их на предохранительных скобах, уставив стволы в щупальца на мордах торговцев, – и аккуратно положил рядом с мечом и арбалетом. Можно было бы подумать, что Зигфрид блефует, что по завершении сделки силой вернет себе оружие.

Но Мертвая зона диктовала свои правила. Она не допустит насилия. За соблюдением правил ледяным взглядом наблюдала неотступная смерть.