Страж фараона - Михаил Ахманов Страница 14

Имя, которое он носил в земле Та-Кем, не отражало его сущности и, возможно, не являлось его истинным именем, ибо дали его при рождении совсем другому человеку, сгинувшему у третьего порога и лишившемуся погребения. Сам он говорил о себе как о путнике, попавшем в чужое время и в чужое место, но в этой своей повести я называю его разными именами – то Явившимся из Тьмы, то Сошедшим с Лестницы Времен, то просто Стражем.

Последнее верно, ибо Амон прислал его к нам, чтоб он направил нас, предостерег и охранил и чтобы все свершившееся случилось так, а не иначе.

Тайная летопись жреца Инени

Всходило и заходило солнце, прохладный северный ветер дул с рассвета и спадал к ночи, безоблачный небесный купол простирался над кораблем от горизонта до горизонта. Пустыня на западном берегу и охранявшие ее скалы временно отступили, и теперь, за откосом крутого берега, снова тянулась степь – африканская саванна, птичий и звериный рай. В светлое время люди гребли, ели, болтали; в темное – спали под надежной охраной, и с каждым днем приближались к Черной Земле Та-Кем.

В один из этих дней Ако, наемник-кушит, учил Семена метать дротики. Искусство это было сложным, непривычным, ибо до сих пор Семен ничего иного, кроме ножей и гранат, не бросал. Ну, еще камешки, в далеком детстве, но и тогда рогатка казалась ему предпочтительней.

Дротик был хитрым оружием. На короткое расстояние его метали прямо, и, в зависимости от силы броска, он протыкал кожу, или впивался острием на пару пальцев, или входил глубоко, ломая кости. На дальнее расстояние его полагалось кидать вверх под углом, и тогда он описывал изящную дугу и падал на цель с небес, сокрушая противника. Притом полагалось учитывать скорость и направление ветра, вес оружия, заточку острия, а также откуда мечешь дротик – с земли, с быстробегущей колесницы или, к примеру, с корабельной палубы. Ако, бывший воин и бывший охотник из африканских саванн, владел этим искусством в совершенстве – даже раненая нога ему не мешала.

Они бросали дротики с левого борта, ближнего к берегу, и целились во все, что видел глаз: в плывущие по течению ветви, в гнилые плоды и в крокодилов. В ветвь надо было ударить со всей силой и притянуть ее вместе с дротиком за вервие, привязанное к древку, а крокодила только приласкать острием по спине или зубастой страшной морде. Крокодилы считались святым зверьем, посвященным Себеку, богу речных пучин, и ссориться с ними не полагалось – разве лишь для защиты собственной жизни. Правда, защита, по мнению Ако, была понятием растяжимым; облизываясь и опасливо поглядывая на Инени, дремавшего в каюте, он поведал Семену шесть способов приготовления жаркого из крокодильего хвоста.

Если не считать Инени, все на судне занимались делом: Мерира правил, воины гребли, брат Сенмут копался в мешках с благовониями, Пуэмра ему помогал, что-то отмечая в папирусном свитке, а рыжеволосый ливиец Техенна следил за берегом и водами. Эта деловая обстановка вдохновляла Семена, и его дротики летели все точнее и точнее. С дальностью проблемы не было – он мог бы послать легкое копьецо метров на семьдесят, причем без особого напряжения. Но вот попасть крокодилу между глаз, как Ако...

Но в спины, торчавшие над водой корявыми бревнами, он уже время от времени попадал. Крокодилов это не волновало, так как дротики были несъедобными, а вот Ако отмечал каждую удачу Семена трубным ревом. Семен в ответ ухмылялся: мол, орлы мух не ловят! Впрочем, в муху бы он не попал.

Протяжные крики Техенны прервали их развлечение:

– Сигналят с берега, господин! Вроде мирные кушиты... Ветвь у них на копье!

С крутого берега и впрямь размахивали чем-то длинным, с пальмовой веткой на конце. Сколько их – толком не разглядеть. Но не много: двое или трое.

Едва различимый вопль долетел до плывущего судна. В каюте зашевелился Инени, привстал, расправляя складки белого жреческого одеяния.

Крик раздался снова.

– Ты понимаешь, учитель, что им надо? – Сенмут повернулся к жрецу. – Клянусь благим Амоном, я не могу разобрать ни слова!

– Просят помощи. Просят причалить к берегу. Взывают к нашей мудрости.

– Верно, господин, – кивнул Ако, прислушиваясь к переливчатым воплям. – Еще говорят, чтоб мы не опасались, что их только трое и что они не разбойники. Я понимаю их язык. Очень похож на тот, который я слышал в детстве, только племя мое обитает...

– Трое! – прервал его Сенмут, резко махнув рукой. – Трое! А на берегу, быть может, прячутся три сотни! И все – разбойники из земель Девяти Луков!<Девять Луков – общее название варварских земель, окружавших Та-Кем. Смысл его состоит в том, что в этих краях обитают дикари, живущие луком, то есть охотой, тогда как настоящий человек, в понимании египтян, кормится земледелием. Луки не персонифицировались, и нельзя сказать, что одним Луком были, например, ливийцы, другим – кушиты, третьим – кочевники Синая и так далее; выражение имеет собирательный смысл, а “девять” – просто одно из чисел, считавшихся у египтян священными.>

– Эти земли принадлежат Великому Дому, – возразил Инени, – люди в них, если мне не изменяет память, живут не только охотой, но и скотоводством. И просят им помочь! – Он наставительно поднял палец и потряс им у лица Сенмута. – Вдруг кто-то у них недужен или умирает от раны... или их нужно рассудить с соседями... или на них напали враги... Амон велит помогать больным и покровительствовать обиженным! Правь к берегу, сын мой!