Бессмертные - Игорь Ковальчук Страница 14

– Твой ужин, Белобрысый. Картошка, мясо, хлеб, немного сыра.

– Спасибо… – Он подсел к столику. Общительному Бестии было тяжко сидеть в одиночестве, любой ценой хотелось удержать этого пусть тюремщика, но зато настоящего, живого человека, поболтать с ним. – Хорошо тут кормят. И долго собираются переводить на меня продукты?

– Наверняка. – Тюремщик и сам не торопился уходить. – Суд над тобой снова отложили. Расследование затягивается… Да и дело нашумевшее. Сам понимаешь… Кстати, к тебе посетитель. Ты доел?

– Что за посетитель?

– Какие тут могут быть посетители? Адвокат.

– Это у меня-то – адвокат? – изумился Бестия. Он даже жевать перестал.

– У тебя, у тебя. У всех должен быть адвокат. Положено. А что положено, то бери и от окошечка отходи. Ясно? Доедай давай.

Молодой парень торопливо проглотил остаток обеда, хотя обычно предпочитал наслаждаться горячей пищей неторопливо – уж больно любопытно было взглянуть на человека, решившегося защищать того, кого собирались, кажется, объявить самым главным террористом. И это в Асгердане, где закон о суде был весьма своеобразен. Проигравший дело адвокат получал отметку в личное дело, иногда штраф, а иногда и заключение. Зависело от дела, за которое он взялся. Законники Центра полагали, что юрист должен отдавать себе отчет в том, за какое дело он берется и насколько его дело – правое.

А уж дело террориста? Кто решится такого защищать? Обвиняемым, которых считали «безнадежными», давали, как правило, либо юристов-стажеров, либо адвокатов с окончательно испорченным личным делом. Назначенные от суда защитники никакого наказания за проигрыш не несли. Бестия считал, что подобная система абсурдна, но в каждом мире – свои порядки. Ему обещали, что выделят какого-нибудь стажера, который опросит его накануне суда, а тут… Охранник говорил об адвокате. Интересно, он имел в виду дипломированного специалиста? Неужели на адепта Серого Ордена не хватило стажеров?

Снова открылась дверь, и в камеру вошел хорошо одетый мужчина. На вид ему было лет тридцать, держался он уверенно и, войдя, первым делом испытующе взглянул на заключенного. Бестия и сам не понял, почему вытянулся, как перед командиром. У посетителя были быстрые синие глаза – такие, какими они бывают у хороших психологов и просто очень проницательных людей – и коротко подстриженные белые волосы с легким оттенком седины. Рука, которую он протянул бывшему адепту Ордена, казалась слишком узкой для мужчины, но пожатие получилось крепким.

– Добрый день. Меня зовут Мэльдор Мортимер, я буду представлять ваши интересы в суде, если мы, конечно, найдем общий язык. Да вы присядьте, разговор, полагаю, будет долгим. Извините за проскальзывающий в речи официоз. Печать профессии.

– День добрый. – Белокурая Бестия присел на край койки, с любопытством наблюдая, как гость непринужденно оседлывает стул задом наперед – лицом к спинке. – А вы адвокат?

Мэльдор удивленно приподнял бровь.

– Вы сомневаетесь? Хотите взглянуть на мой диплом? Или на мою статистическую книжечку?

– Да нет… Просто удивлен. Вы… это… по разнарядке? Вас назначили?

– Нет. Я сам.

– Сам? Вы любите безнадежные дела?

– Я? Мм… Уважаю. Но ваше дело, молодой человек, не кажется мне безнадежным. Трудно, да. Но возможно. А я люблю трудные дела.

– Но я не смогу вам заплатить.

– Поставьте бутылку, когда выйдете отсюда.

Так почему же вы… – Белокурая Бестия не привык на слово доверять кому бы то ни было, и потому насторожился. – Почему вы ставите на меня? В чем причина? Вы же рискуете.

– Да, рискую, – с улыбкой признал Мэльдор. – Скажу вам прямо, молодой человек, никто не гарантирует, что в случае моего проигрыша мы с вами не отправимся на Звездные каторги вместе. Только вы – года на три-пять, то есть на максимальный срок, а я – на недельку.

– Всего на три-пять лет?

– А вы не смотрите на этот срок так легкомысленно. Это и есть высшая мера наказания. На Звездных никто еще не выживал больше двух лет… Но я не собираюсь вас пугать. Надеюсь, мы с вами оба туда не попадем.

– И все же почему?

– Почему я взялся за ваше дело? Точно хотите знать? – Мэльдор дотянулся до своего дипломата, который, присев на стул, поставил рядом, и открыл его. – Знаете, несколько десятков лет назад у меня погиб очень близкий человек. Я пообещал себе, что в память о нем обязательно выручу кого-нибудь. Разумеется, просто так. И могу вам сказать, молодой человек, давненько я не брался за дело с таким удовольствием. – Он вынул из дипломата кожаную папку, вынул чистый лист. – Понимаете ли, прежде чем вызваться, я, конечно, ознакомился с делом. И обнаружил там одни голословные обвинения. А спасать от каторги невиновного – разве это не высший долг любого адвоката?

Бестия хмыкнул. Этот человек, в какой-то миг показавшийся чересчур самоуверенным, ему нравился. С ним хотелось иметь дело.

– Что это за человек, который погиб?

– Мой сын. Ну знаете, жизнь за жизнь.

– Благородно, – прокомментировал он.

– Не только. Кроме того, если я выиграю это дело, оно украсит мой послужной список. Мою статистическую книжечку. А в выигрыше я почему-то уверен. Итак, вы согласны?

– Ну… Почему бы и нет. Давайте, попробуем.

– Отлично, – кивнул Мэльдор. – Пару слов о себе. Как я уже говорил, я Мортимер, то есть принадлежу к клану Мортимеров, о чем вы, собственно, могли догадаться по моей внешности, поскольку я беловолос, а белобрысость – один из наших родовых признаков. Пятьдесят шесть лет назад я закончил стажировку в суде, кстати, здесь же, в Биали. Закончил с отличными рекомендациями. С тех пор практикую. Если хотите задавать вопросы, не стесняйтесь. Давайте договоримся, вопросы задаем друг другу по мере необходимости и отвечаем только правду. Или не отвечаем ничего. Но вам я рекомендую всегда говорить правду. Поскольку я буду представлять вас в суде, мне придется знать о вашем деле никак не меньше, чем вам самому, скорей уж больше. Договорились?

– Ага. – Бестия едва слышно фыркнул. – У меня один вопрос. Можно?

– Я же сказал – да. Любой.

– Сколько у вас проигрышей? Приблизительно? Мэльдор поднял на него спокойный взгляд.

– Ни одного.

– Ни одного? – Молодой парень открыл рот, но, опомнившись, немедленно закрыл его. – Такое бывает?

– Редчайший случай в юридической практике. Я не проигрываю процессы. Не верите? Статистическая книжечка при мне. Показать?

– Да нет, я верю, верю…

– Я вас успокоил?

– Вполне.

– Тогда перейдем к делу. Сперва анкета. Назовите мне ваше настоящее имя.

– Я его не знаю.