Красивая [= Красавица ] - Скотт Вестерфельд Страница 14

Красивые черты его лица выражали глубокую задумчивость.Уставившись на землю, он принялся выдергивать травинки и вертеть их, зажавдвумя пальцами.

— Теперь вспомнил, — сказал он наконец.

— Что вспомнил?

— Так его звали.

— Кого?

Негромко и спокойно, словно боясь разбудить кого-то, ктоспал поблизости, Зейн ответил:

— Того парня, который должен был отвести нас в Дым.Дэвид.

Тэлли, не сдержавшись, тихо ахнула и зажмурилась, словносолнце вдруг засветило ярче. Она все еще ощущала вкус поцелуя Зейна, тепло егорук, но вдруг ей стало зябко.

Она взяла Зейна за руку.

— Я не хотела этого говорить.

— Понимаю. Но порой что-то само приходит на ум. —Он отвел взгляд от травы, его золотые глаза сверкнули. — Расскажи мне оДэвиде.

Тэлли сглотнула подступивший к горлу ком и отвернулась.

Дэвид. Она так ярко представляла его теперь. Смешной большойнос, слишком высокий лоб. Самодельные ботинки, куртка, сшитая из шкурок убитыхзверей. Дэвид вырос в Дыме, он за всю свою жизнь ни разу не бывал в городе. Еголицо было уродливым сверху донизу, кожу покрывал неровный загар, бровь рассекалбелый шрам… Но стоило о нем вспомнить, как сердце затрепетало.

Она изумленно покачала головой. Все это время она ни разу невспоминала о Дэвиде. Как это она ухитрилась?

— Ты с ним встречалась в Ржавых руинах, да? — неотступался Зейн.

— Нет, — ответила Тэлли. — Я слышала о нем отШэй. Она как-то раз при мне пыталась сигналить ему фальшфейером, но тогда онтак и не появился. А потом он отвел Шэй в Дым.

— И меня должен был отвести, — со вздохомпроговорил Зейн. — А ты до Дыма добралась сама?

— Да. Но когда я там жила, мы с ним…

Тэлли вдруг все вспомнила. Ей казалось, что это было миллионлет назад, и все же она ясно видела себя, еще уродливую, целующуюся с Дэвидомна окраине Дыма. И как потом они несколько недель странствовали с ним по дикимкраям… Воспоминания нахлынули щемящей волной. Как остро она воспринимала жизнь,находясь рядом с ним! И была уверена, что так будет всегда…

А потом Дэвид вдруг исчез.

— Где он сейчас? — спросил Зейн. —Чрезвычайники задержали его, когда захватили Дым?

Тэлли покачала головой. Воспоминания о Дэвиде сталиразрозненными и тусклыми, а мгновение их расставания попросту стерлось изпамяти.

— Я не знаю.

Тэлли стало плохо. Уже в сотый раз за день онапочувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Она потянулась к контейнеру сзавтраком, но Зейн взял ее за руку.

— Нет, не ешь.

— Почему?

— Не ешь больше ничего, Тэлли. Лучше примипарочку… — Он вытащил из кармана упаковку сжигателя калорий. Четыретаблетки уже были использованы. — Когда сердце бьется часто — это полезно.

С этими словами он взял из упаковки еще две таблетки и запилих глотком кофе.

— Полезно для чего? — непонимающе спросила Тэлли.

Зейн постучал пальцем по лбу.

— Думать. От голода лучше соображаешь. И от волнениятоже, кстати. — Он усмехнулся и положил упаковку на ладонь Тэлли. —Например, когда целуешься с кем-то в первый раз. Это просто потрясающепросветляет.

Тэлли обескураженно смотрела на таблетки. Блестящая фольгатак сверкала на солнце, что на нее больно было смотреть. Края упаковки казалисьострыми, как бритва.

— Да ведь я почти ничего не съела. От такого непотолстеешь.

— Дело не в том, чтобы беречь фигуру. Мне нужнопоговорить с тобой, Тэлли. Ты мне нужна. Я так давно ждал кого-то вроде тебя. Яхочу, чтобы ты была просветленная.

— Хочешь сказать, что сжигатель калорий дает это твоепросветление?

— Способствует. Потом объясню. Пока просто поверь мне,Тэлли-ва.

Он не отводил от нее глаз. Сейчас они блестели почтилихорадочно, как у безумца. Таким становился его взгляд всякий раз, когда Зейнобъяснял «кримам» какую-нибудь свою хули ганскую затею. Противостоять этомувзгляду было почти невозможно, хотелось немедленно согласиться, даже если Зейнпредлагал сущее безумие.

— Ну, ладно. Кажется, я поняла, о чем ты…

Дрожащими пальцами Тэлли выдавила из облатки две таблетки исунула в рот, но сразу проглотить не решилась. Такие препараты не следовалопринимать на голодный желудок. Считалось, что это опасно. Во времена ржавников,когда все были уродами и Операцию Красоты еще не придумали, существовала такаяболезнь, при которой люди нарочно переставали есть. Они настолько боялисьрастолстеть, что добровольно морили себя голодом и превращались в ходячиескелеты, а то и вовсе погибали — это при том, что в мире было полным-полно еды.Операция Красоты помогла спасти человечество и от этой напасти тоже.

«Ничего, от пары таблеток я не умру», — решила Тэлли.

Зейн протянул ей чашку с кофе, Тэлли запила таблетки ипоморщилась. Кофе показался ей кисловатым.

— Что, слишком крепкий, да? — с усмешкой спросилЗейн.

Через несколько секунд сердце Тэлли забилось чаще, обменвеществ ускорился. Все вокруг стало очень резким и отчетливым. Как прошлойночью, она почувствовала, будто исчезла тонкая пленка, отделяющая ее от мира.Солнце засияло еще ярче, и Тэлли зажмурилась.

— Итак, — произнес Зейн. — Что последнее тыпомнишь о Дэвиде?

Тэлли постаралась унять дрожь в руках и принялась обыскиватькладовые своей памяти, бродить в тумане, затянувшем воспоминания из тех времен,когда она была уродкой.

— Мы все были на Ржавых руинах, — сказала она. —Помнишь рассказ Шэй про то, как мы ее выкрали?

Зейн согласно кивнул, хотя Шэй рассказывала эту историю неодин раз, и всякий раз — по-разному. В некоторых версиях этой истории Тэлли идругие дымники похитили Шэй прямо из логова чрезвычайников. В других версияхсама Шэй ушла из города, чтобы спасти Тэлли от дымников, и потом они вдвоембежали в город. Конечно, не только Шэй порой переиначивала свои истории.«Кримы» всегда повествовали о старых добрых деньках с большими преувеличениями,поскольку главное было, чтобы рассказы получились покруче. Но Тэлличувствовала, что Зейну нужна правда.

— Чрезвычайники разрушили Дым, — продолжалаона. — Но несколько человек, и я в том числе, удрали и потом некотороевремя прятались в Ржавых руинах.

— Новый Дым. Так вас называли уродцы.

— Верно. Но ты откуда об этом знаешь? Разве ты тогдауже не стал красавцем?

Зейн усмехнулся.

— Неужели ты думаешь, что ты первая свежеиспеченнаякрасотка, рассказывающая мне свою историю, Тэлли-ва?