Месть князя - Юрий Маслиев Страница 14

Самолет поднялся в воздух с рассветом, когда еще не растаял утренний туман, нежно искрящийся в лучах восходящего юного солнца. Михаил сидел рядом с аристократично-надменным Вертинским. Тот курил французский темно-коричневый горьковатый табак и сквозь презрительно кривящиеся губы цедил слова:

– Это быдло, атаман Семенов, возомнил о себе Бог знает что… Носится с идеей создания русского государства в Приморье и Забайкалье с собою во главе, помыкает российскими эмигрантами, запугивая и даже уничтожая строптивых. Да со мной даже большевики не смели так разговаривать, как позволяет себе этот пузатый кукловод… А пока ничего не поделаешь… – он, как-то по-детски непосредственно-раздраженно развел руками, одновременно пожимая плечами, – приходится пока терпеть…

Вертинский умолк, сумрачно уставившись в иллюминатор на проплывающую далеко внизу грязно-коричневую землю.

Напротив сидели Лопатин с Крыловым, дружно потягивая маслянистое, янтарное бренди. Их прошлая распря, возникшая под Челябинском, была давно забыта. Правоту их действий в те кровавые годы, когда злоба и ненависть являлись путеводной звездой многих, сейчас никто не взялся бы определить. А прошедшие годы покрыли это все мудрой пылью забвения. Один Александр спокойно спал, свернувшись на кресле и подложив ладонь под щеку.

Полет обещал быть долгим. Самолет летел с посадками во всех крупных аэродромах – в Нанкине, Сюйчжоу, Цзинани, Тяньцзине…

После Нанкина зеленая долина Хуанхэ сменилась скалистыми горами, подобными пикам сонных великанов, как будто стремившихся отогнать этот самолет-муху, нарушивший их вечный покой.

Ужинали поздно в Тяньцзине, так как задержались в Цзинани, ожидая заправки самолета. После ужина, перед сном, гуляли по цветущему городу. Одна из центральных улиц – Нанкин-роуд – сияла огнями совсем по-европейски, отражаясь в зеркальных витринах шикарных отелей и магазинов.

Евгений шутил по этому поводу, что, несмотря на древность цивилизации, в названиях китайцы – далеко не консерваторы. Почти в каждом городе, где они были, есть улица Нанкин-роуд.

Правда, стоило отойти пару кварталов в сторону набережной Пейхо, как с реки, забитой баркасами, сампанами, маленькими пароходами, потянуло зловонием.

Стоя на дамбе, предохранявшей город от наводнений, циничный Крылов указал на видневшуюся недалеко группу строений с загнутыми, подобно буйволиным рогам, концами крыш:

– Это резиденция последнего китайского императора Цинской династии Генри Пу И. В три года эта обезьяна стала императором, а через два года его свергли, и теперь он сидит на государственном пансионе. Видели бы вы рожу этого экс-императора… Растянутый, как у клоуна, рот, огромные очки вполморды, даже щек не видно под подслеповатыми глазами, кривые, крупные, как у осла, зубы… Сам болезненный, безвольный… Я как-то был у него на приеме…

Крылов в своем хвастливом всезнании чем-то напоминал гоголевского Хлестакова.

– К сожалению, это беда всех императорских фамилий как Европы, так и Азии. Вырождаются… После свержения этому уроду платят до трех миллионов китайских долларов в год. Традиция!.. И хотя заправляют здесь всем японцы, каждый китайский генерал мечтает: Чан Кайши, Чжан Цзолинь – коммунисты, сделаться императором ради каких-то эфемерных божественных почестей. Но многие из них живут недолго, – закончил Крылов и, глубокомысленно подняв палец, добавил: – Конкуренция!..

И хотя он говорил правильные вещи, его хвастливо-менторский тон начал раздражать Муравьева, который пока не мог разобраться во всех политических течениях, бушевавших в Китае: японцы, французы, англичане, немцы, американцы, императоры, вице– и экс-императоры, Гоминьдан, Красная армия, атаман Семенов… Было от чего пойти кругом голове. И этот Крылов, тот еще мутный тип, зачем-то крутится вокруг них.

Михаил, показательно зевнув, извинившись, предложил закончить прогулку – поздно. Остальные, по-видимому разделяя его чувства, с радостью согласились.

В Мукден прибыли под вечер. Город был наполнен войсками, и только в отеле «Ямато» – в самом центре, где находился также атаман Семенов, они узнали о покушении на маршала. Чжан Цзолинь погиб при взрыве бронепоезда, в котором он направлялся в Мукден.

Крылов, на некоторое время покинувший их для доклада атаману Семенову, вернувшись, сообщил, многозначительно и цинично улыбаясь, когда они сели ужинать в громадном банкетном зале отеля с зелеными лепными потолками:

– Другой конец бикфордова шнура нужно искать не в Мукдене, а в Токио.

Жизнь на Востоке приучила Крылова выражать свои мысли, когда это было нужно, цветистыми иносказаниями.

– Атаман Семенов примет вас завтра вечером, после похорон. Не обессудьте…

Закончив с друзьями ужин, он быстро откланялся, разведя руками:

– Дела.