Главный секрет - Наталья Анашкина Страница 14

Особенный день

На улице стало заметно холоднее. Я перекинула школьную сумку-рюкзак через плечо и запихала руки в карманы куртки. Пару минут постояла перед домом Миллеров, просто стараясь не о чем не думать. И всё-таки пора было подводить итоги.

Итак, сегодня я потеряла свою лучшую и, что самое печальное, на данный момент единственную подругу. К сожалению, даже без нашей ссоры это произошло бы в ближайшее время в связи с разводом её родителей и последующим переездом. Но это была бы совсем другая история. На душе было бы также грустно, одиноко, но … Хотя бы не так гадко.

Что ж. Надо идти домой. Обедать, отдыхать, делать уроки. Словом, всё то, что составляет каждодневную жизнь, которая несмотря ни на что продолжается. Хотя и в не лучшем своем варианте. Я представила, как завтра в школе мы с Луизой будем делать вид, что не знаем друг друга. Возможно, она даже пересядет за другую парту. Да, скорее всего. С её-то характером.

А ведь еще оставался Янг и его компания. И это может стать для меня очень серьезной проблемой, если я и в самом деле представляю хоть какой-то интерес для Ньюмэна.

Пожалуй, в этом случае я бы и сама не прочь переехать…

Как дальше будут складываться взаимоотношения Джастина и Луизы тоже тот еще вопрос. Хотя лично для меня гораздо менее интересный. Возможно, он придумает ей какое-то другое, не менее изощренное задание. А может, они оба сделают вид, что ничего и не было. Главное, чтобы в итоге все они оставили в покое меня!

С такими невеселыми мыслями я дошла до своего дома и остановилась у подъезда. Ноги вдруг стали ватными и тяжелыми, как будто к ним привязали гири. Я поняла, что не хочу подниматься в квартиру и делать все те привычные вещи, о которых сейчас старалась спокойно рассуждать. Ком в горле увеличился в своих размерах и мешал сделать нормальный полноценный вдох. В этот момент я поняла, что вот сейчас, если ничего не предпринять, громко разрыдаюсь на всю улицу как маленькая девочка.

В глазах уже защипало, когда я начала лихорадочно искать в сумке телефон. Когда же я набирала номер, то боялась нажать не на ту кнопку от пелены слез, мешающей нормально видеть.

– Привет, Кэт. У тебя что-то случилось? – Спокойный голос Криса – вот то, что было мне так необходимо в данную минуту.

Пара предательских слезинок уже ползли по моим щекам, но я знала, что мой собеседник этого никак не заметит. Внезапно я вспомнила, как мы расстались с ним в школе перед историей, и чувство стыда жаркой волной накрыло меня до самых кончиков пунцовых ушей. Ох…

– Я хотела бы извиниться перед тобой. Прости, не знаю, что нашло на меня утром.

– Брось, не бери в голову. – Голос Криса потеплел от моих слов. – Я и сам, наверное, виноват. Хотя и не знаю, в чём. – Я услышала его приятный смех и сама неожиданно для себя начала улыбаться.

– Ни в чем ты не виноват. Прости еще раз.

– Больше я не пойду в клуб, если тебя это так расстраивает, – пошутил он. – Хотя я довольно неплохо двигаюсь и, черт возьми, это обидно, когда при этом тебе запрещают «отплясывать»!

Мы снова посмеялись и замолчали.

Почувствовав неловкость в возникшей паузе, я постаралась поскорее заполнить эту образовавшуюся брешь в разговоре, для чего снова начала говорить, торопливо и слегка сбивчиво:

– С Луизой, как оказалось, всё в порядке. Ну, более или менее… В общем, она вполне жива и здорова. Но она скоро переедет жить в другой город. Вот. И… мы с ней больше не подруги. – На последней фразе я сделала вид, что закашлялась, но на самом деле, таким образом, я всего лишь пыталась скрыть свой внезапно дрогнувший голос.

Крис выслушал мой монолог внимательно, ни разу не перебив.

– Думаю, ты расстроена, – сказал он, чуть погодя. И это не было вопросом. Он просто сделал правильный вывод, потому что долгое время был моим другом. Потому что знал меня.

– Да, пожалуй, – невесело усмехнулась я. Отрицать очевидное не имело смысла. – Ну, а ты? – решила уточнить я интересовавший меня вопрос.

– А что я? – тут же откликнулся Крис.

– Расстроился? Из-за Луизы…

– Не вижу в этом смысла, – сухо ответил он. – Что не делается, всё к лучшему. Даже не зная, что у вас там произошло. Главное, что в итоге с ней всё в порядке.

Я почувствовала, что настроение Криса резко изменилось. И причиной тому мог быть только мой вопрос по поводу Лу.

– Боже, я сегодня просто мисс Бестактность. – Нервный смешок сорвался с моих губ вместе с неудачной попыткой пошутить. – Это, конечно же, не моё дело. У тебя ведь сейчас есть Бекки… И всё такое… – Я поняла, что несу какую-то чушь и только сильнее усугубляю ситуацию, но почему-то не могла справиться с потоком льющихся из меня слов.

В трубке вдруг послышалось какое-то шуршание и приглушенные голоса. Я поняла, что в нашем разговоре появился кто-то третий.

– Кэт, извини, я тут отвлекся немного. – Голос Криса изменился почти до неузнаваемости. Теперь он был взволнован и напряжен. Где-то совсем рядом на фоне я явственно услышала чей-то тихий плач. – Прости, я больше не могу говорить, – поспешно добавил он.

– Крис, погоди!!! – Я почти выкрикнула в трубку, лишь бы только он не успел прервать разговор. – Это как-то связано с твоим дедушкой? Он ведь не… – Я замолчала, боясь произнести вслух последнее слово.

Дедушка Криса вот уже три месяца находился в коме после тяжелого сердечного приступа. Я узнала об этом от миссис Эванс, которую как-то случайно встретила по дороге в школу. Женщина, казалось, сильно постарела всего за несколько дней. Красные от слез и недосыпа глаза, бледное, осунувшееся лицо и усталая походка буквально кричали о том, что в семье Эвансов случилось какое-то несчастье.

Разумеется, я не могла пройти мимо и не узнать, что же у них произошло. Бабушка и дедушка Криса были для меня как родные. Не сосчитать, сколько чудесных дней я провела в их доме за играми, просмотрами телевизора и просто душевными посиделками на кухне с чаем и свежеиспеченной выпечкой. Маленькая и пухленькая миссис Эванс всегда была похожа на неугомонный источник энергии, всё время что-то стряпала, пекла, хлопотала по хозяйству. Еще она любила громко петь песни, часто шутила, много и с удовольствием смеялась. Мистер Эванс называл её «мой колокольчик» – голос бабушки Криса и правда был звонким, мелодичным и совсем молодым.

Сам же мистер Эванс был полной противоположностью своей супруги. Высокий, статный и худой, он всегда говорил не спеша, размеренно и редко проявлял слишком бурные эмоции. Ростом, выправкой, осанкой, насколько я могла судить, Крис пошел именно в своего деда.