Личный лекарь младшего принца - Мара Дарова Страница 14

Надо сказать, все, кто трудился лекарем, были благородного происхождения. Возможно поэтому, считая меня ниже себя по статусу, относились настороженно, не очень дружелюбно, все больше избегая. За несколько недель старший лекарь, к которому я была приставлена, заметил, что уход за растениями удается мне весьма неплохо и стал все чаще назначать меня на дежурство в оранжерею. Можно сказать, сослал туда, подальше с глаз недовольных моим появлением в их компании других служащих.

В целом, была не против. Здесь, под стеклянными сводами было невероятно красиво, зелено и приятно. К тому же, я понимала, что мне нужно еще учиться и учить. А здесь было множество возможностей. Таскала из дворцовой библиотеке, куда мне дали доступ, справочники и книги о лекарственных растениях, изучала их свойства, особенности изготовления лекарственных средств и закрепляла навыки под конец рабочего дня в лаборатории, куда тоже имела права ходить.

Вечером, закончив работу, всегда шла к себе через аллеи дворцового парка, наслаждаясь свежестью воздуха, щебетом птиц и красотой закатывающегося чуть левее замка светила .

С самого моего появления во дворце, Олмана я больше не видела. Ни единого раза за две недели. Гнала от себя мысли о сероглазом принце, напоминая, что и так чудесно по его милости устроилась: работаю, кем хотела, живу во дворце, ем досыта, горя не знаю, и никаких Тагонов на горизонте.

Вот только было так одиноко, тоскливо по вечерам сидеть в своей комнате. Даже книги по лекарскому искусству, которые я брала в королевской библиотеке, не спасали. Дошло до того, что я уже мечтала, чтобы меня навестил хотя бы рыжий кошак. Пусть повредничает, пожурит меня за что-нибудь, не важно. Я старалась быть вежливой с другими работниками лазарета, надеясь, что со временем обзаведусь друзьями. Но пока на контакт никто не шел, ограничиваясь рабочими разговорами.

Этот вечер был таким же красивым, как и другие до него. Светило садилось слева от дворца, раскрашивая небо яркими полосами красного, оранжевого и розового. Птицы пели в парке на все лады, ветер чуть трепал мои светлые волосы, а воздух наполняли ароматом цветов, что пестрели тут и там на клумбах. Идти к себе не хотелось, и потому я смело свернула с центральной аллеи и зашагала вглубь парка, решив наконец его осмотреть. Как младшему лекарю, мне было дозволено гулять здесь в любое время дня и ночи. Так почему бы и не пройтись?

Узенькая тропинка привела меня к маленькой аллейке, засаженной цветущим  жасмином. Как тут пахло! Нежно, сладко… Восхитительно! Всегда любила аромат жасмина, еще в своем мире, но тут его не встречала. И вдруг такая красота! Легкий ветер срывал невесомые белые лепестки душистых цветков, что покрывали невысокие деревца, придавая им почти заснеженный вид, подбрасывал их, кружил, заставляя танцевать. Лучи заката, падая на эти нежные творения природы, придавали белым лепестками неописуемо красивый, розоватый оттенок, создавая тут совершенно особую магию.

Шла медленно, наслаждаясь волшебством момента, его красотой, ароматом, нереальностью, захватывающей дух. Захотелось взять себе частичку этой красоты на память. Подошла к одному из деревьев и аккуратно сорвала небольшую веточку, стараясь не стряхнуть лепестки нежных цветков. Решила, что засушу ее, и сунула за ухо.

- Тебе очень идет, - неожиданно прозвучавшая фраза заставила вздрогнуть.

Обернулась на голос и увидела Олмана. Принц стоял на дорожке в нескольких шагах от меня. На этот раз он был одет несколько наряднее или точнее сказать богаче. Не в походную куртку, а в красивый голубой камзол. Заметила, что правая ладонь у него перебинтована.

- Что с рукой? - спросила я вместо “Спасибо”.

- Пустяк, - отмахнулся Олман, подходя ко мне. - Просто порезался. Пришел в лазарет перевязать, а тебя там нет. Говорят, ты в оранжерее дежуришь. Отправился туда, но не застал. Сказали, что после работы, ты гуляешь по парку.

- Надо же! - удивилась я. - Все всё обо мне знаю. А я думала, никому до меня и дела нет.

- Ты же во дворце, - ухмыльнулся принц. - Тут всем до всех есть дело.

Он протянул руку и аккуратно заправил мне за ухо выбившуюся прядь.

- Так давно тебя не видел, - сказал принц, сокращая расстояние между нами до минимума. - Помнил, что ты очень красивая, но забыл, что настолько!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍От этих слов сердце радостно затрепетало в груди, показалось, что часть кружащихся в воздухе душистых жасминовых лепестков очутилась в животе и затрепетала там. Я неотрывно смотрела в серые глаза принца и начинала тонуть в них. Аромат жасмина кружил голову, близость Олмана волновала, а сам он чуть наклонился, замер на секунду, глядя на мои губы и вдруг потянулся чтобы…

- Ваше Высочество, - голос Октана прозвучал, словно гром среди ясного неба, да еще такое официальное обращение, какое он раньше никогда не использовал, говоря с Олманом.

И я, и принц опомнились и тут же синхронно отступили друг от друга. Внутри у меня будто бомба разорвалась, затопляя смущением и разочарованием. Мысленно принялась ругать себя за то, что смела надеяться на поцелуй. Ведь это же должен был быть он, да?

- Наследный принц прибыл в замок, - продолжил между тем Октан. - И желает Вас видеть.

- Я так понимаю, что до утра мой брат ждать не может, - лицо принца резко изменилось, став каким-то напряженным и угрюмым.

- Боюсь, что нет,  - отозвался Октан.

- Хорошо, идем. - произнес Олман и, отдернув и без того идеально сидящий на нем камзол, развернулся и зашагал по аллейке в сторону замка, коротко кивнув мне и тем прощаясь.

За две недели, что провела в замке, успела узнать, что наследный принц Картаниэль Акренский, с тех самых пор, как его отец король Акрена заболел и удалился в свою резиденцию на юге, по сути управляет страной. Говорили, что он умен, но строг и властолюбив, а отношения у них с братом, мягко говоря, натянутые.

- Анжелика, - спокойным голосом, но глядя на меня взглядом, полным тревоги, произнес Октан. - Тебя Его Высочество тоже желает видеть. Идем.

А вот это было действительно неожиданно. Зачем наследному принцу потребовалось встречаться со мной? Какое-то нехорошее предчувствие заскреблось внутри, болезненным холодком проникая в самую душу.