Рейтар - Андрей Круз Страница 14

– Стой, вольный человек, – сказал лысый с бляхой. – Откуда и куда путь держишь?

– В город, – ответил я коротко. – Из Вольных земель.

– До нас слух дошел, что Вольных земель больше нет, – хмыкнуло чиновное рыло. – Да видать, поэтому ты и пришел. А что в городе делать думаешь?

– Дело себе искать.

– Это возможно, взводный, – сказал чиновник, бросив взгляд на шнур у меня на плече. – Ваших бойцов много где ценят. Подойди и в здешние казармы, спроси рекрутера, возможно, что хорошего кавалериста и у нас нанять захотят. Но с тебя серебряная монета за въезд в город, раз уж ты сюда по делу. И медная полтина, если камень не привез.

– Не взял камня, заплачу.

Кошелек у меня не пропал, к счастью, и какие-то деньги там звенели. Нашлась и серебряная монета оплатить пошлину за вход, нашлась и полтина «каменного сбора», монеты перескочили в руки чиновника, а оттуда в большой кожаный кошель у него на поясе, опечатанный сургучом и со щелью вроде как у копилки, чтобы обратно ничего не вытащить было.

Один из солдат отомкнул шлагбаум, сделал жест рукой: «Проезжай».

– И вот еще, добрые люди, вопрос у меня к вам, – спохватился я. – Где на ночлег остановиться можно так, чтобы коня хорошо пристроить?

– По левой стороне рынка езжай, вольный, – ответил чиновник. – Там одни постоялые дворы, и при них коновязи хорошие. А в ином месте и почистят коня за плату, доволен останешься.

– Благодарствую.

Толкнул ногами Кузнеца, и направились мы дальше, к шумному рынку в шумном городе. Сперва, правда, по правую руку попалось место печальное. Длинная виселица, на которой болтались четыре тела в разной степени разложения, от которых несло смрадом и над которыми вились мухи, а у самой дороги на кольях торчали головы, а под головами – таблички, описывающие, за какие грехи суд Свободного города Рюгеля счел необходимым отделить их от туловищ.

В глубине же площади возвышался каменный эшафот с колесом и железными столбами, сейчас пустовавшими. Там казни совершались редко, лишь над большими злодеями и с изобретательным живодерством. Чаще всего на нем оказывались разбойники с большой дороги, случись им попасться ландскнехтам или городской страже.

Чем ближе к базару, тем суетнее и теснее становилось на улице, много было телег, повозок, двуколок с впряженными в них мулами. Везли какие-то тюки, корзины, ящики, кувшины, бутыли. Шум, гам, крики, свист, призывные вопли торговцев. На меня косились, но ничего не говорили, тут Свободный город, заходи кто угодно, покупай что хочешь. Это в княжестве Валаш с оружием ходить в городах нельзя.

Чуть дальше пришлось спешиться и вести коня в поводу, потому что стало совсем тесно и я боялся, что Кузнец занервничает и кого-нибудь придавит. Не привычен конь вольных к таким толпам народу.

Оглядевшись, увидел вывеску «Постоялый двор «Старый сундук». Обеды и ужины, для конных еще и конюшня имеется». Ну вот, примерно то, что мне и нужно. Зашел в распахнутые ворота, в которых топтался туповатого вида здоровенный детина с дубинкой на поясе, спросил его:

– А что, добрый человек, места на дворе вашем есть?

– Вроде есть, – затруднился тот с ответом, нахмурившись. – У хозяина спрашивайте, в трактире он сейчас.

– Благодарствую.

У коновязи, вытянувшейся вдоль фасада длинного каменного дома, стояло с десяток лошадей, из которых пара «горянок» выглядела весьма даже не дешевыми. Пристроил Кузнеца и направился в дом, сам чуть брезгливо принюхиваясь к запаху конского пота, которым от меня разило нещадно. Все же две недели по степи, и всего дважды искупаться и коня искупать удалось, мало там воды.

На входе в трактир была чаша с плавающей свечой, у которой я сотворил знак Сестры и Брата. Это хорошо, если здесь верующие люди живут, особенно если моей веры. Иной веры так и даром не надо, кое-где зверям хищным поклоняются, или духам мертвых. Тьфу, простите, боги. Впрочем, и с моей верой не все ладно в последнее время, раскол в ней пошел… да ладно, не до этого мне сейчас.

Хозяин, маленький, толстенький, лицом неуловимо похожий на покойного десятника Симера, к тому же еще и рыжий.

– Чем помочь могу, вольный человек? – спросил он меня.

– На постой определи. С конем. Вот вся и помощь.

– Ну не скажи! – широко заулыбался он. – А кормить тебя с конем и не надо, скажешь?

– Ну да, моя ошибка, – усмехнулся и я. – Конь овса заслужил, две недели травой питался, да и я поснедать не откажусь. А нет ли у тебя еще и баньки здесь, добрый человек?

– Как не быть? – удивился он. – Через двор пройди и в дальнем углу. Хорошая банька, никто не жаловался. По крайней мере, как ты оттуда выйдешь, никто не догадается, сколько дней ты верхом проскакал.

– А комнаты хороши ли? – спросил я уже просто так, приняв решение.

– А ты сними да посмотри, – засмеялся хозяин. – Хорошие за те деньги, что прошу. И коня обиходить могут, мальчишки мои зарабатывают. Да не бойся, никто не жаловался, они дело знают, – добавил он, перехватив мой сомневающийся взгляд.

Цена не поразила, но лишь потому, что я примерно такой и ожидал. Дешевым постоялый двор не был, равно как и дорогим. Самая серединка в этом ряду. Коня я самолично отвел на конюшню, где он получил просторное стойло, и двое расторопных мальчишек немедля бросились его сноровисто обтирать, получив от меня по монете, а затем пошел обратно в дом, где и поднялся на второй этаж по пыльной и рассохшейся деревянной лестнице. Нашел нужную дверь, грубо, но крепко сколоченную из толстой доски, которую не каждая пуля пробьет, открыл ее.

– Ну, попросторней видал, – честно сказал я, оглядевшись в клетушке. – Но жить можно.

Сундук напротив кровати, полки над ним на стене, маленький столик, за каким можно поесть или написать письмо, сидя на кровати, ну и сама койка с соломенным матрасом, застеленным грубым, но чистым и свежим бельем.

– Ну, если клопы будут, хозяина плетью отлуплю, – заявил я вслух, бросая сумки на сундук. – Они мне кровь пустят, а я ему, из задницы.

Раскрыл сумки, задумчиво разглядывая небогатый свой одежный припас. Одна рубаха насквозь кровью промокла и разрез во всю грудь, даже и не знаю, смогу ее отстирать, или мне в ней только коней чистить в будущем. Та, что на мне, потом пропитана, ее и надевать уже стыдно без стирки. Со штанами ситуация такая же, одни в крови, другие грязные дальше некуда. Лучше всего с обувью, запасные сапоги, только легкие, с брезентовыми голенищами, у меня тоже с собой, и не надевал я их ни разу. И портянки чистые имеются. И как в баню пойдешь? Опять то же самое на себя потом натягивать? Срам один, даже думать противно.

– Хозяин, – спросил я, спустившись вниз. – А где здесь можно рубаху купить? И грязное прачкам сдать?

– Прачки отсюда заберут, оставь у порога комнаты, а купить одежду… так вон, базар перед тобой. От ворот сразу налево будут платяные ряды. И пошить смогут, и готовое найдешь, и починят, если что надо.