Рай беспощадный - Артем Каменистый Страница 14

Макс не стал настаивать — добил чашу сам. Столько выпил, а все равно хочется еще.

Рыжий, больше не обращая внимания на красноречивые взгляды, отобрал опустевшую посуду и отрезал:

— Все! О тебе же, водохлеб, забочусь! Нельзя много. Тем более холодной. Не смотри, что здесь жарко, — воспаление легких схватить махом можно. А больнички у нас нет. Усек?

— Да.

— Вот и хорошо, что ты такой понятливый. Что же мы с тобой дальше делать будем…

— Не понял?

Ничего не ответив, Рыжий повернулся к Жоре:

— Раз давно его знаешь, то к тебе его и приставим. Три дня тебе даю — обучишь всему, чему положено. Если на четвертый он будет дурака включать на детских понятиях или норму не сможет делать, то отвечать придется тебе. Усек?

— Усек я — все нормально с ним будет.

— Вот и ладненько — никто тебя за язык не тянул. Этот вопрос мы решили. Теперь… — Скосив взгляд на ноги Макса, Рыжий заговорил странно: — Слышь, пловец, у тебя лопари нестерпимо серьезные. Северный полюс покорять собрался? И где твои сани и флаг?

— Что?

— Да боты у тебя, говорю, непростые.

— Нормальные ботинки.

— Слышь, и как ты себе представляешь в таких землю топтать? Здесь тебе не Гренландия.

Макс покосился на свои ноги. Ботинки, несмотря на долгое пребывание в морской воде и экстремальные нагрузки, держались молодцом — лишь вымокли и пятнами соли покрывались, подсыхая. Не понимая, на что намекает Рыжий, пожал плечами:

— В них удобно ходить. Дорогие они. Хорошие.

— А ты что, еще не просек, что погода на дворе не сильно снежная? Я тебе на пальцах сейчас поясню, что с тобой будет дальше. Дальше у тебя на ногах грибы-мухоморы и плесень зеленая вырастет, если ты продолжишь так ковылять. Потом ногти слезут, и сгниют твои ноги до косточек. Понял?

— Ну…

— Баранки гну! Нельзя по воде шагать в такой обувке, и по жаре тоже нельзя. Шлепки тебе надо. Вот — как у всех нормальных людей. Сам глянь, что мы таскаем.

На ногах у Рыжего были обычные шлепанцы для пляжного отдыха или бани, а Жора красовался в тех же уродливых «крокодилах», что и Снежок. Макс не имел ничего против такой обувки, о чем и сообщил:

— Ну ладно — давай шлепки.

— Дать?! Если каждому давать — поломается кровать! Взамен-то что подгонишь?

Макс недоуменно пожал плечами:

— А что тебе надо?

— Нож есть? Любой, пусть даже китайский одноразовый — по фигу.

— Нет. Ключи только, вот. И еще немного денег есть.

— Да нужны мне твои деньги! А ключи ты вообще сдать обязан, как и весь металл, от которого пользы нет. Собираем мы его, всем обществом — закон у нас такой. Раз воду нашу пьешь, то соблюдай.

— Ну не знаю…

— Можно мах на мах: ты мне свои боты, а я тебе шлепки. Шнурки, смотрю, длинные — сгодятся. Часы еще можно — я смотрю, они у тебя идут даже.

Отдавать дорогущие ботинки или отцовский подарок за дешевые шлепки Максу не хотелось, и он предложил:

— Еще жвачки немного есть.

— О! Это тема! Покажи!

Увидев, что в пачке остались всего лишь три «подушечки», Рыжий резко поскучнел:

— Не. Мало это. За целую я бы еще подумал.

— Да этим шлепкам цена копейка в базарный день! — возмутился Жора.

— Обалдуй, усохни! Давай так: жвачка мне, а шлепки тебе. И носи на здоровье. Но ты мне будешь сильно должен!

Макс понятия не имел, что это означает, но сама идея забираться в долги его не прельщала:

— А как расплачиваться буду?

— Услугу окажешь лично мне, потом скажу какую. Или принесешь что-нибудь ценное, тоже лично мне — из того, что разрешено себе брать. Раз пловец, то с морем подружишься, а оно у нас не жадное, если умеешь. Только смотри — пока не расплатишься, не давай себя Анфиске съесть!

— Вы там долго еще будете болтать! — выглянула из-за занавески раздраженная Ленка.

— Будешь возникать — мы тут вообще навсегда поселимся, — нагло ответил Рыжий.

Непечатно выругавшись, девица исчезла, а Макс, после утоления жажды немного придя в себя, только сейчас заметил странное — из-за занавески ощутимо тянуло холодом. Будто рядом с холодильником открытым стоишь. Что там у них — кондиционер мощный? Чудеса…

— Ну так как? Согласен? — нетерпеливо уточнил Рыжий.

Макс не стал больше колебаться — в его обувке и впрямь здесь не разгуляешься, а босиком бродить невозможно:

— Ладно. Согласен.

— Смотри, ты теперь мой должник!

Рыжий скрылся в «груше», при этом из-за занавески опять повеяло холодом. Отсутствовал он недолго — выйдя, протянул Максу такое же убожество, как у Снежка и Жоры. Подошвы от какой-то разукомплектованной обуви, облепленные черной гадостью, и с кожаной широкой петлей для обхвата ступней. Самодельное изделие — неуклюжее, топорной работы.

— Эй! Мы так не договаривались! — возмутился Макс.

— Не понял?! Договор был насчет шлепок — давай забирай!

Макс указал на ноги Рыжего:

— Вот у тебя — шлепки, а это копыта от бегемота.

Хохотнув, тот согласился:

— Да, чистую правду сказал. Только знаешь, пловец, у нас здесь не китайская ярмарка. Или бери эти, или дальше броди в своих потных валенках. Таких, как у меня, здесь не продают. Хочешь, карауль у буя — может, и тебе выпадут, но скорее Анфиска ноги отхватит, и тогда вообще без обуви жить сможешь.

Опять высунулась Ленка и прошипела:

— Если Толик проснется, он вам всем сделает!

Не обращая на нее внимания, Рыжий подытожил:

— Жору к тебе на три первые дня я приставил. Обувью обеспечил. Пайку и ты, и Обалдуй все три дня будете получать рабочую, а дальше уже по выработке. Оба завтра дровяком займетесь — там работа несложная и почти все время в воде: как раз для пловца. Если хорошо себя покажешь, там уже думать будем, куда тебя и как. А пока ты просто никто, и звать тебя никак. Усек?

Макс молча кивнул.

— Ну тогда валите отсюда. Оба. Жорик, на сегодня ты, хитроеврейская морда, проскочил: дрова без тебя останутся. Срочно разберись с пловцом, а то он совсем дикий. Нам спортсмены пригодятся — не дай ему зачахнуть. Отвечаешь за него. А завтра с утра начнете пахать как два колхозных трактора. Ну что стоите?! Бегом!