Теневая месса - Дарья Кадышева Страница 14

— Фу, — поморщилась Иветта.

Они стояли в потайной комнате, скрытой под пологом тяжёлой ткани недалеко от трона, откуда обычно обвиняемый отправлялся на суд. По мнению Леты было бы гораздо эффектнее, если бы её вывели в зал через главные двери. Двое стражников охраняли её возле двери, ещё трое находились с ней в комнате. Они без всяких проблем пустили к ней Иветту и продолжали делать вид, что они глухонемые, даже когда магичка вновь заговорила о побеге:

— Лишняя помощь пришлась бы нам кстати.

Лета пересеклась взглядом с одним из стражников.

— Благодари судьбу за то, что у наших друзей из королевской стражи очень плохой слух, — перебила она, награждая стражника самой очаровательной улыбкой из своего арсенала.

Для неё не было удивлением то, что многие отказывались верить, что она убила сыновей короля. Как и предсказывал Лиам, Лету здесь любили. Да, в ней текла королевская кровь, но её мать не была для грэтиэнцев особо положительным персонажем, а наличие знаменитых предков не давало ей никаких привилегий. Её кровь не имела в современном мире эльфов особого значения, являясь чем-то вроде напоминания о славном прошлом. Но то, что Лета была ещё и дочерью царя Китривирии, без помощи которого не было бы ни этого города, ни счастливой сытой жизни, ни даже побега из резерваций в княжествах, оказывало более сильное влияние, нежели связь с древними эльфийскими королями. Некоторые из советников вообще пытались остановить суд, чтобы не вызвать гнев у царя, но другие настояли, что наказание за преступление одинаково для всех. Многие не из числа королевского двора, простые эльфы, хотели быть свидетелями. С самого своего приезда Лета заслужила их признание. Не считая отношений с Лиамом, её репутация здесь была чиста. Поэтому стражники, если и не могли ей помочь открыто, то точно считали своим долгом не мешать её побегу.

— Зачем ты вообще всё это устроила? — спросила вдруг Иветта. — Мы могли вытащить тебя отсюда ещё вчера.

— Хочу посмотреть ему в глаза, — просто отвечала Лета.

Магичка поняла и не стала дальше допытываться.

— Я пойду, — проговорила она. — К Марку и остальным. Нехорошо будет, если меня поймает кто-нибудь из советников.

Лета кивнула, не оборачиваясь. Лиама в зале она не видела, хотя через такую щёлку она не могла рассмотреть и трети помещения. Иветта выскользнула в коридор через другую дверь, намереваясь обойти зал и войти в него через парадный вход.

Скоро приток зрителей иссяк. Стражники впустили народу достаточно, чтобы на всех хватало воздуха, но толпа оставалась внушительной и тесной. Разговоры вдруг стихли. Лета заметила мелькнувшую перед толпой щуплую фигуру глашатая и вздохнула.

«Начнём же».

— Его Величество Кильрик Келлен, король Грэтиэна и Лесов Орэта, — торжественно объявил глашатай. Старик на троне поднял дрожащую костлявую руку, приветствуя зал. — И лорд Аблер Нериан Афирил, главный юстициарий Грэтиэна.

«А это кто ещё такой?» — пронеслось в голове у Леты.

Дверь в её тёмную комнатушку распахнулась настежь, выставляя будто бы не только её персону напоказ, но и рой спутанных мыслей в голове. Стражники легко толкнули девушку в спину, приказывая выйти в зал.

Свет, казавшийся ей слишком ярким, когда она пряталась в каморке, был теперь убийственным. Мешанина лиц, сдавленное бормотание, стук каблуков её сапог по мраморному полу… Поселившаяся в голове тяжесть обдавала жаром, усиленным резкими звуками и этим чёртовым солнцем. Зря она не приняла сегодня лекарство.

Её вывели в зал под хор тихих шепотков, и она едва не сбилась с шага, когда поймала на себе взоры сотен эльфов. Их лица закружились у неё перед глазами, и она закусила губу, словно задерживая этим своё самообладание и унимая треск мигрени в мозгу. Она даже не пробовала найти среди толпы Иветту, Марка, Искрена и Родерика. Но она знала, что и они тоже смотрят на неё. Безучастная маска вот-вот норовила сползти с её лица. Когда Лета остановилась перед троном, пытаясь совладать с наплывом головной боли и пересчитывать своих судей, зал окутала тишина. Все ждали.

Юстициарий оказался эльфом средних лет, с убранными в хвост каштановыми волосами и пронзительным взглядом карих глаз. Он остался у подножья трона, по правую руку от короля, и изучающе смотрел на Лету. Пользуясь этой паузой, девушка перевела взгляд на коронера, сидевшего в углу на маленьком стуле, а затем на Гонтье, стоявшего по левую руку от короля. Тот наградил её издевательской полуулыбкой. Не задерживая на нём внимание в надежде, что это хоть немного позлит его, Лета подняла взгляд выше, на трон. Король будто спал, закутавшись в плащ с соболиным мехом. Все шесть советников были на месте и занимали по три стула по обе стороны короля. Лиам сидел далеко от короля, по левую сторону, как раз за спиной Гонтье. С той встречи, расставившей для Леты все точки, они так и не виделись больше. И его поза, недвижимая, с расслабленно лежащими на подлокотниках руками, и его одежда прохладных синих тонов, и его замершее в безразличии лицо, всё в нём выражало ледяной холод.

Лета была так зла на него, но всё равно отметила его безупречный внешний вид. Как и приняла настойку, которую он передал её стражникам сразу после их последнего разговора. То лекарство было не от мигрени. Лиам заботился о том, чтобы у них не появилось маленькое пищащее существо в пелёнках.

На Севере она об этом не думала. Да и с Конором не нужно было. «Вампиры не плодятся», — шутил он. Собственно, он не был вампиром. Но и человеком тоже.

Сквозь стену ненависти, которую она возвела вокруг него, Лета всё равно помнила ту ночь. У неё это было впервые, но она никак не ждала того, что испытала. Как будто ей отдали что-то, что она давно потеряла, как будто она вернулась… домой. Пока он всё не испортил. Пока не разбил всё, что подарил в ту ночь. Эти воспоминания приносили ей жгучий стыд и боль. А обрубок безымянного пальца каждый раз услужливо напоминал об этом, когда она смотрела на него.

С Лиамом всё было намного проще. Она гордилась тем, что не заполняла этими отношениями какую-то пустоту. Этого не было, ни разбитого сердца, ни дыры в груди, ничего из того, чем бредили отвергнутые влюблённые. Только ненавистные воспоминания, которые ей удавалось запереть глубоко внутри, и сны, в которых к ней иногда приходил его призрак, сотканный из кроваво-красного тумана. Это почти не мешало, а отказывать Лиаму в близости было бы сущей глупостью. Его невозможно было не хотеть, тут уж многие женщины с ней согласятся. И многие из них также подтвердят, насколько он ловок и хорош не только в шпионаже, как целитель зная все точки боли и удовольствия в теле девушки…

Но и он умудрился всё испортить. Родерик не удержался и пошутил о том, что Лете доставались одни подонки и эгоисты. Она не помнила уже, как звучала та шутка, бывшая слишком правдивой. В таких случаях совсем не до смеха.

«А то ты не знала, — проворчало где-то в мыслях. — Что ему нет дела ни до кого, кроме себя любимого».

Знала. Но до последнего надеялась на обратное.