Кочевники Времени. Повелитель Воздуха [= Повелители воздуха, Небесный полководец ] - Майкл Муркок Страница 14

Он неловко остановился возле моей кровати.

– Э… ну да… а! – вскричал он с облегчением. – Вот и ваша сестра. Прощайте, Бастэйбл. Держите хвост пистолетом! Я хотел только еще… – он взял медицинскую сестру за локоть и увлек ее наружу; дверь за ними захлопнулась.

Я не был бы мужчиной в полном смысле этого слова, если бы не признался, что появление моей сиделки возбудило во мне одновременно радость и удивление. Я успел бросить на нее лишь один взгляд, однако этого было довольно, чтобы я понял, насколько все изменилось с 1902 года. Сестринская форма состояла из бело-голубого крахмального платья и высокого чепца, аккуратно приколотого к ее каштановым волосам. Совершенно обычная сестринская униформа, за исключением одного лишь обстоятельства: подол ее юбки отстоял от пола самое меньшее на десяток дюймов, овевая самую прелестную пару ножек, какую я когда-либо видел, за исключением сцены императорского театра на Лечестерской площади. Разумеется, такая одежда предоставляла сестре большую свободу движений и была существенно практичнее. Я спрашивал себя, неужели все женщины этой эпохи одеты так практично и так привлекательно. Если да, то впереди во время моего невольного путешествия в будущее меня ждало немало нечаянных радостей!

* * *

Полагаю, что-то беспокоило мою сестру, когда она вернулась, потому что ее появление в равной степени повергло меня в смущение и очаровало. Было трудно видеть в ней обыкновенную честную молодую женщину (в действительности довольно-таки чопорную), поскольку, по представлениям моего времени, она была одета как девочка из ревю! Должно быть, я весьма заметно покраснел, потому что первым делом она пощупала мой пульс.

Спустя краткое время вошел майор Пауэлл и придвинул к моей кровати металлический стул.

– Ну, как вы себя чувствуете, старина?

– Намного лучше, – ответил я. – Думаю, я страдаю потерей памяти.

(Я так часто повторял эту фразу, что стало казаться, будто я пытаюсь убедить самого себя!)

– Доктор уже говорил. Весьма вероятно. А вы вспоминаете поездку в горы, так?

– Полагаю, что-то вроде восхождения на гору… да, припоминаю, – сказал я довольно естественным тоном.

– Великолепно! Еще немного, и ваша память к вам вернется. Знаете, меня ужасно интересует то, что вы рассказали. Для меня это было бы изумительным везением, если бы вы действительно прибыли из 1902 года, так.

Я слабо улыбнулся:

– Почему же, майор Пауэлл?

– Это было бы чрезвычайно полезно для моих исследований. К Теку Бенга у меня совершенно особый интерес. Знаете ли, этот город представляет собой загадку в архитектурном и историческом отношениях.

По всем законам логики, его просто не должно существовать. А снимок с воздуха, который мы сделали, демонстрирует такое смешение архитектурных стилей, что напрашивается вывод: долгое время этот город был точкой пересечения различных культур всего мира. Невозможно поверить, я знаю.

– И тем не менее я совершенно с вами согласен, – сказал я. – Кроме того, я думаю, там представлены некоторые культуры, происхождение которых относится к эпохам, предшествующим какой-либо историографии. Это действительно очень, очень древние строения.

– Существуют, разумеется, различные мифы на этот счет. Однако на удивление немногочисленные. Большинство жрецов-кумбалари погибли во время землетрясения 1902 года, а остальное население этой области девственно-невежественно. После землетрясения они вообще больше не говорят о Теку Бенга; основная же часть изустных преданий утрачена до того, как в этом районе появились ученые. Полагаю, в этом и состоял ваш научный интерес, так? Поиски объяснений. Чертовски опасная экспедиция. Такая опасная, что мне никак не решиться, даже с воздушного корабля. Погодные условия так часто меняются. Даже экспедиция, оснащенная наилучшим образом, может разбиться, – он нахмурился. – И все же поразительно, что я никогда ничего не читал о вашем предприятии. Я думал, что прочел все, что так или иначе связано с Теку Бенга. Я уже направил на поиски наших архивных служащих. Чтобы выяснить, в каком полку вы служили и все такое. Скоро вы будете знать, кто вы такой. И если мы установим, что дома у вас остались родные, мы вас отправим к ним.

– Очень любезно с вашей стороны, – сказал я.

– Это самое малое, что мы можем сделать. Вы действительно археолог? Вы можете вспомнить?

– Полагаю, уже да. В определенном отношении, – согласился я. – Я явно знаю очень многое о прошлом и абсолютно ничего о… настоящем.

Он коротко рассмеялся:

– Думаю, что понимаю вас. Так и есть. Постоянно копаешься в прошедшем. Во многих отношениях тогда было немного лучше, чем сегодня, так?

– Я бы полнее ответил на ваш вопрос, если бы мог вспомнить о чем-нибудь таком из современной жизни, – теперь рассмеялся уже я.

– Да, разумеется, – его лицо вновь обрело серьезное выражение. – Вы хотите сказать, что можете вспомнить обо всем, что имело место до 1902 года, – стало быть, задолго до вашего рождения – и совершенно ничего не знаете о том времени, которое последовало затем? Это самый своеобразный случай потери памяти, о каком я когда-либо слыхал. Вы должны были быть очень хорошим ученым, если ваша «память» так детальна. Могу ли я каким-либо образом помочь… восстановить ваши воспоминания?

– Вы могли бы кратко обрисовать историю после 1902 года, – я решил, что очень ловко навел его на эти мысли.

Он пожал плечами:

– Собственно, не так уж много и случилось. Семьдесят лет славного мира, все при всем. Довольно скучно.

– И никаких войн?

– Ничего, что заслужило бы названия войны. Думаю, последнее тяжелое столкновение было бурской войной.

– В Южной Африке?

– Да, в 1910 году. Буры упорно добивались независимости. Заметьте, они были при этом не совсем неправы. Но мы их успокоили. Сражались шесть месяцев и потом еще сделали им целую кучу уступок. Судя по всему, что я читал, это, должно быть, была довольно кровавая война, – он вытащил из кармана куртки сигарету. – Вам не помешает, если я закурю?

– Ни в коем случае.

– Может быть, вы тоже хотите?

– Благодарю.

Я взял сигарету.

Он быстро улыбнулся, зажигая мою сигарету предметом, похожим на коробочку с трутом, – своеобразный переносной зажигатель, решил я. Я постарался не слишком таращить глаза на эту штуку, когда наклонился вперед, чтобы прикурить.

– Я чувствую себя немножко школьным учителем, – признался он и сунул переносной зажигатель в карман. – То есть когда я вам все это рассказываю. Но если это вам в чем-то поможет…

– Определенно поможет, – заверил я его. – А что сталось с остальными великими державами – Францией, Италией, Россией, Германией…

– И Японией, – добавил он почти нехотя.

– Какие трудности у них с колониями?