Спицы в колесе сансары - Надежда Первухина Страница 14

— Да.

— Тогда ты мне тоже жизнь спас. Мы квиты. Половина этого букета предназначается тебе.

— Нет, что ты!

Лиза засмеялась, увидев нарисованный на лице гота испуг.

— У тебя подводка размазалась, — сказала она парню. — У меня черный карандаш есть, хочешь, подведу?

— Давай, — обрадовался гот. — А то у меня вечно неровно получается. Никак руку не набью.

— Ну если будешь связываться со всякими панками, руку вообще сломаешь. Так. Сиди смирно.

— Ум-м. Кстати, меня зовут Глеб.

— Очень приятно. Я — Лиза. Ты где учишься, Глеб?

— В технологическом институте. Химия пластмасс. А ты где?

— Ну, я свое отучилась. Я уже большая девочка.

— Да ладно. Тебе больше двадцати не дашь!

— Мерси. Мне двадцать семь.

— Да ты что! Не верю.

Лиза засмеялась и убрала карандаш.

— Все, готова твоя подводка. На, смотри.

Она протянула Глебу зеркальце.

Тот посмотрелся:

— Отлично! Похож я на вампира?

— А ты что, хочешь быть вампиром?

— Нет. Я хочу быть похожим на вампира. Сечешь разницу?

— Секу. Ну ладно, Глеб, мне пора.

— Подожди!

— Что?

— Ну… Давай я тебя в кафе свожу.

— Зачем?

— Выпьем кофе, поболтаем. Разве двум людям не о чем поговорить? Или тебе неудобно, что знакомые могут заметить тебя с готом?

— Нет, все нормально. Идем в кафе. А в какое?

— Тут есть одно, ориентальное. Называется «Дневник».

— Так там же, наверное, одни студенты собираются.

— Ну и что.

— Ладно, пойдем.

Они добрались до кафе, сели за свободный столик. Глеб заказал им кофе и пирожные. Слава богу, кафе было почти пустым, так что на них — великовозрастную даму и почти пацаненка — никто не обращал внимания.

Лиза пила кофе и опять наслаждалась этим простым процессом — пить. Когда она была умертвием, вода была ей запрещена в любом состоянии. И вот теперь…

— Расскажи мне о себе, — ни с того ни с сего сказал ей Глеб.

— Что именно тебя интересует?

— Ну, например, замужем ли ты?

— Замужем.

— И кто твой муж?

— В смысле?

— Кем работает?

— А, он логист в одной фирме. Он у меня тихоня, программист по образованию. Весь в своих компьютерах.

Лиза лгала и не понимала, зачем лжет. Но ложь лилась с ее языка свободно, как многоструйная река. В самом деле, не о Леканте же рассказывать этому мальчику! Только нарываться на сочувствие и плохо завуалированную жалость.

— А твой муж знает, какая ты драчунья? — усмехнулся Глеб.

— Да, он в курсе, — улыбнулась и Лиза. — Мы с ним совпадение противоположностей.

— А дети есть?

— Детей мы еще не планировали. Сначала я должна защитить диссертацию.

— А ты пишешь диссертацию?

— Ага.

— О чем?

— О священной горе Кайлас. Знаешь, это сакральное место для всех буддистов, находится в Тибете.

— Знаю, — неожиданно сказал Глеб. — Я там был с приемным отцом. А скажи…

— Нет, погоди, хватит строить мне допрос. Лучше расскажи-ка ты, как учишься.

— Нормально учусь. Без троек.

— А девушка?

— Что девушка?

— Твоя девушка как учится?

— Не знаю. У меня нет девушки.

— Слу-у-ушай! Это недочет, который легко поправить. У меня есть знакомая фея…

— Нет, ради бога, не надо меня ни с кем знакомить! Хочешь, я лучше расскажу тебе, как был на Кайласе?

Лиза притянула к себе тарелку с пирожным:

— Рассказывай.

Шамбала

Время неизвестно

Друкчен утратил ощущение времени. Боль наполняла все его существо, но лекари делали все возможное, чтобы облегчить эту боль. Они давали Друкчену питье, в состав которого наверняка входили наркотики, в результате чего он терял связь с реальностью и видел то, что видеть просто невозможно.

Так однажды он увидел возле своей кровати чудовище. Это была гигантская сороконожка, в рост человека, с черным лоснящимся телом и многочисленными оранжевыми суставчатыми лапами. Самое ужасное, что у нее была человеческая — девичья — голова. Сороконожка обратила к Друкчену свое лицо, и он был потрясен, узрев, как прекрасно это лицо. Он никогда не видел таких красавиц! Но тело, тело сороконожки!

— Это Бардо, — прошептал тогда Друкчен. — Я попал в ад.

Он долго кричал, и сороконожка пропала. Зато со временем вокруг импровизированного ложа Друкчена появились плотные белые занавеси. Главный лекарь сказал, что это нужно для того, чтобы к Друкчену не поступало ничто низменное и загрязненное. А однажды, меняя раствор, в котором находилось тело Друкчена, лекарь сказал:

— Друкчен, принцесса Ченцэ оправилась от болезни и хочет поговорить со своим спасителем.

— А кто ее спаситель? — удивился Друкчен.

— Ты, глупец! Жди, скоро она придет к тебе.

Друкчен равнодушно кивнул головой. Его не волновала принцесса. Он думал о том, сможет ли когда-нибудь ходить и вообще ощущать свое тело.

Однажды, когда Друкчен лежал, забывшись сном, к нему пришел лекарь и разбудил его.

— Друг мой, — сказал лекарь. — Сюда пришла принцесса Ченцэ. Она будет сидеть за занавесью, потому что тебе не положено глядеть на лицо принцессы. Но вы поговорите.

— Хорошо.

Он снова задремал, а проснулся оттого, что мелодичный женский голос за занавесью спросил его:

— Друкчен, можешь ли ты говорить?

Он хрипло выдавил:

— Могу, госпожа.

— Я принцесса Ченцэ, которую ты спас в огне колеса сансары. Я благодарю тебя.

— Принцесса… — пробормотал Друкчен. — Вы что-нибудь помните о своей прошлой жизни?

— Я помню лишь, что рождена была в Шамбале императором-пророком Эли и императрицей Ен. Я выросла в Шамбале, но потом должна была отправиться в земли плоти, чтобы набраться поверхностных знаний. Видишь ли, мои венценосные родители готовили меня к тому, что я со своим супругом принцем Нампхоном после свадьбы буду править землей плотских людей. Таких, как ты.

— Не понимаю.

— Все просто. Шамбала — это надмирье, жилище светлых дхианов, бодхисатв и богов. Здесь также живут и люди, но те, которые победили свою плоть и получили в дар от Будды великие свойства.