Последняя надежда - Сандрин Вольф Страница 14

— Что тут за грохот? — рявкнул он. — Вас слышно на весь колледж!

— Извините, месье, — ответил Варвар, — заклинило дверь, и я никак не мог ее закрыть, а потом от сквозняка застучали все створки…

— Хм… — директор обвел взглядом помещение. — А что вы делаете в мужском туалете, мадмуазель Поллок? — спросил он, заметив Оксу, которая старалась сделаться как можно незаметней. — Вы же должны быть на уроке!

Потом директор вновь обратил свое внимание на Варвара, вытиравшего нос одноразовым полотенцем. И перевел взгляд на Оксу.

— Что между вами двумя произошло? Вы подрались? — спросил он недоумевающе-озабоченно.

Окса, смущенная и растерянная, обнаружила, что не может выдавить из себя ни единого слова.

«Я самая опасная девочка в мире! Не приближайтесь ко мне, я совершенно не управляю своей силой!» — в данный момент она могла бы сказать только это.

Варвар метнул на нее злобный взгляд, помолчал несколько секунд, за которые Окса успела абсолютно выпасть в осадок, и, наконец, с ухмылкой ответил директору:

— Подрались? Нет, что вы, месье! Учитель Лемер разрешил мне уйти с урока, потому что у меня из носа пошла кровь. В коридоре я встретил Оксу Поллок, и она проводила меня в туалет, чтобы помочь ее остановить.

Услышав это, Окса лишь рот раскрыла от изумления. Из всех произнесенных этим дикарем слов правдивых было всего два: ее имя. И, кстати, откуда оно ему известно? И с чего это он так врет месье Бонтанпи? Наверное, в процессе инцидента у Варвара что-то в мозгах перемкнуло, иного объяснения просто не могло быть! Какая ему выгода скрывать правду, когда у него есть такая отличная возможность ее подставить? Разве что у него самого рыльце в пушку, и все это вранье предназначено лишь для того, чтобы прикрыть его самого…

— Это правда, мадмуазель Поллок? Драки не было?

— Нет, месье, — решительно ответила Окса, хотя ее сердце бешено колотилось. — Я бы просто не смогла подраться с таким сильным парнем! — добавила она, поморщившись и тщательно избегая встречаться взглядом с упомянутым «силачом».

Мысленно Окса вовсю поносила себя за то, что ведет себя как последняя рохля. Конечно, она умеет драться! И только что отлично это продемонстрировала…

— Да уж, представить вас боксирующей довольно сложно, мадмуазель! — заметил месье Бонтанпи, камня на камне не оставив от мыслей Оксы. — Хорошо, молодой человек, вам нужно немедленно отправиться в медпункт.

— Нет необходимости, месье, — ответил Варвар. — Я вернусь на урок. Мне уже гораздо лучше.

И, развернувшись на каблуках, он вышел из туалета, прямой как палка, даже не посмотрев на Оксу, которая по-прежнему старалась сделаться совсем незаметной.

Как только они остались вдвоем, месье Бонтанпи продолжил допрос.

— Ну а вы, мадмуазель Поллок, что делали в это время в коридоре? Тоже направлялись в туалет?

— Нет, месье… меня… меня выгнал из класса учи… учитель МакГроу, — пролепетала Окса, слишком взволнованная, чтобы придумать что-либо иное, кроме правды.

— Выгнал? Надо же… И за что же? — нахмурился месье Бонтанпи.

— Не знаю, месье, — пискнула Окса.

— То есть как это, не знаете?

— Он просто сказал мне выйти из класса, и все.

— Я очень удивлен… — сквозь зубы процедил директор.

Он взглянул на девочку более внимательно: у той был слишком безобидный вид для человека, способного так вывести из себя педагога с закалкой, как у МакГроу, чтобы он выгнал ее из класса. Честно говоря, Бонтанпи уже мучал вопрос, что же нужно было такого натворить, чтобы вызвать столь суровое наказание. Ученица четвертого класса… Новенькая…

— Идите за мной.

Директор положил руку Оксе на плечо. Когда девочка поняла, что они идут к кабинету естествознания, ее охватило отчаяние, и с ее губ сорвалось:

— О, нет, только не это…

Должно быть, месье Бонтанпи обладал чрезвычайно острым слухом, потому что он услышал то, что было произнесено почти беззвучно.

— Почему «только не это», мадмуазель Поллок? Учитель Мак-Гроу настолько ужасен?

— Нет-нет, месье… — солгала Окса, мысленно отвешивая себе здоровенную оплеуху.

Идя вместе с директором по обрамленным колоннами коридорам колледжа, она чувствовала себя, как на раскаленных угольях. Внутри Оксы поднимались то волны ярости, то страха, растекаясь по венам, будто яд.

Происшествие в туалете сильно выбило ее из колеи, и девочке совершенно не хотелось, чтобы учитель МакГроу добавил ей еще неприятностей. Их и так у нее больше чем достаточно!

Неожиданно директор остановился. Опершись на шедшие вдоль галереи каменные перила, он наклонился вперед, в сторону двора, поднял голову к небу и пробормотал:

— Господи, похоже, сейчас начнется ливень…

И действительно, небо начали заволакивать черные тучи, прямо на глазах стало быстро темнеть. Было всего десять часов утра, но складывалось впечатление, что надвигается ночь. В классах загорелся свет, освещая коридоры.