Ключ Иоко - Варвара Еналь Страница 13

– Только не в этом замке, – совершенно спокойно сообщила птица. – Он скрыт во временном убежище, которое создала для него Воронья Мать, у него особое предназначение. Но я не стану говорить об этом с тобой, девочка с Посохом. Приведи себя в порядок и иди своим путем. У тебя волосы на лицо свисают, и неплохо бы смыть со щеки это жуткое пятно, которое тебя уродует. – И ручка довольно усмехнулась.

У меня внутри будто бомба взорвалась! Какое пятно? Оно давно пропало, и я давно уже чувствовала себя обычным человеком!

На стене с противоположной стороны от окон я увидела здоровенное квадратное зеркало, задрапированное тяжелым темно-красным бархатом, которое не сразу бросалось в глаза.

Я тут же направилась к нему, по-прежнему сжимая в руках Посох. Снова здешнее эхо старательно повторило мои шаги, и тишина замка заставила тревогу закрасться в мою душу.

Зеркало оказалось очень старым и помутневшим, словно внутри него находился серый туман, и очертания темной комнаты представлялись в его глубине нарисованной размытыми штрихами картиной. Но едва я всмотрелась в мутную глубину, как по зеркальной глади пробежала рябь, что случается на море во время слабого ветра.

Зеркало как будто вздохнуло, просыпаясь от долгой спячки, и мне вдруг показалось, что оно смотрит на меня долгим, задумчивым взглядом.

Я попятилась, пытаясь унять гулкий стук сердца где-то у себя в горле.

Что это еще за чертовщина? Куда я попала?

И в этот момент я увидела себя.

Почему-то без Посоха, без плаща Иоко. В своих чистых, выстиранных джинсах и клетчатой рубашке, с растрепанными волосами, без туши на ресницах, отчего глаза показались слишком обычными.

Я ведь и путешествовала без всякого макияжа, но раньше не обращала на это внимания. В последние дни я начала считать себя красивой, привыкла к восхищенным взглядам Луки и Иоко и даже почувствовала себя уверенней.

Ведь красота всегда придает уверенности в себе.

Но сейчас из зеркала на меня смотрела девочка с пятном на щеке.

Я хорошо знала это родимое пятно, так тщательно успела его изучить!

Оно никуда не делось, я всегда его чувствовала. Оно осталось внутри, стало частью меня самой. Но теперь заявляло права на мою душу, цепко держа в собственной власти и не собираясь никуда исчезать!

Что это значит? Безвременье посмеялось надо мной, а Вороний Замок вдруг отразил сущность?

Какая же я на самом деле?

Какое-то время я просто стояла перед зеркалом, уставившись на собственное лицо так, будто увидела его в первый раз. Наконец возможность здраво мыслить вернулась ко мне, и я вспомнила Иоко.

Пятно, да. Ну и что? Первый раз его, что ли, вижу? Я с этим всю жизнь живу. Иоко отлично знал, что оно у меня есть, и это не пугало его, не вызывало отвращения. Так почему я стою и удивляюсь, словно привидение увидела?

Где мои рюкзак и расческа?

Рюкзак оказался под кроватью.

Теперь я двигалась быстрее и не прислушивалась к пугающему эху над головой. Больше не разглядывая собственное изображение в зеркале, я расчесалась, наскоро заплела косу, снова взяла Посох, повесила рюкзак на одно плечо и направилась к двери.

– Молодец, – неизвестно почему похвалила меня дверная ручка, но я уже не стала задерживаться.

Резко отворила тяжелую створку и ступила в полутемный коридор, где с правой стороны тянулись стрельчатые окна без стекол и сквозь каменный переплет проникали серебристо-голубые лунные лучи.

А на противоположной стене проступали выбитые на камне буквы. Длинные ряды букв, над которыми тянулась вереница вырезанных вороньих фигурок.

Лунные лучи так ясно и хорошо высвечивали слова, что я не смогла пройти мимо. Приблизившись, я решила прочесть надпись, а в это время дверь в комнату, где я спала, мягко и осторожно закрылась, пряча последние отблески горящего камина.

3

Хранители приходят и уходят.

Хранители забывают о своем предназначении и предают людей.

Хранители служат не тем, кому клялись.

Хранители забыли древние клятвы и оставили верность.

Власть и деньги – это тот товар, который нынче в ходу у Хранителей.

Но так не будет долго продолжаться.

Придет время, когда Хранители станут служить Хозяину, у них не будет души и свободной воли.

Жизнь покинет здешние места, потому что Хранители не сберегли сердце Мира Синих Трав.

Никто не уцелеет, и лишь Хранители будут ходить по синим дорогам и не смогут найти покоя.

Время остановится.

Время будет заперто.

Время перестанет существовать.

И, прежде чем Время вернется вновь, появятся в этом замке Настоящие Хранители.

4

Короткие рваные предложения, которые выстроились на стене ровными рядками, поразили меня.

Они звучали как угроза или страшное предостережение. Кто выбил их в каменной кладке стены? Кто оставил эти искусные ровные буквы, у подножия которых вились тонкие усики трав, винограда и пролегали колосья пшеницы?

Я все рассматривала буквы и никак не могла двинуться дальше. Что-то зловещее чудилось мне в них, словно здесь скрывалось грозное предсказание, касающееся и меня.

Никто не уцелеет – вещала стена из камня.

Никто и не уцелел.

Или призрак, или мертвяк.

И если верить этим словам, то именно Хранители погубили Мир Синих Трав.

Рядом глухо заскрипела дверь, я вздрогнула, оглянулась, но никого не увидела. В лицо мне ударил порыв свежего ветра, и где-то внизу зашелестели верхушки деревьев.

Каменный переплет на окнах оказался холодным, и я тут же отдернула руку, едва дотронувшись до него. Ветер, забравшись под воротник рубашки, заставил поежиться, а запах хвои и осознание высоты выветрили из головы остатки сна.

Я находилась на невероятной, огромной высоте и далеко внизу едва могла рассмотреть верхушки еловых деревьев. Скала, на которой стояла Воронья башня, тянулась из самой гущи непроходимого леса. И оттуда, из чернильной чащи, потянуло свежестью, хвоей и еще чем-то, странным и знакомым.

Послышалось хлопанье крыльев, воздух пришел в движение, и спустя мгновение я смогла различить вороний силуэт, отделившийся от лесного массива. Он приближался, и я зачарованно смотрела на него, не в силах оторвать глаз.

Вдруг это Иоко? Может, он сумел освободиться? Ведь он чародей, волшебник, которому подчиняется Сила Жизни!

Ворон поровнялся со мной и мягко приземлился в соседнем окне.

Птица покосилась на меня черным блестящим глазом и – могу поклясться в этом! – улыбнулась.