Джейн, анлимитед - Кристина Кашор Страница 13

– Что?

– Ты навязчивый! Оставь ее в покое!

– Прости, – извиняется Колин. – Я что-то не так сказал?

– Все в порядке, – отвечает Джейн, смущенная защитой Киран. – Тетя погибла в декабре, в экспедиции в Антарктиду. Она собиралась фотографировать горбатых китов.

– О. – Колин искренне огорчен. – Это ужасно. Мне жаль.

– Я давала Дженни уроки литературного мастерства, – объясняет Киран, – когда она училась в старших классах, а я в колледже.

– Господи! – восклицает Колин. – Да ты еще ребенок!

«Если бы, – горько усмехается про себя Джейн. – Будь я ребенком, обедала бы сейчас с тетушкой, а не со всеми вами». По праздникам они ужинали в небольшом ресторанчике в городе. У тети Магнолии было красивое длинное пальто, темное, с переливающейся фиолетовой подкладкой, меняющей цвет от серебра к золоту в зависимости от освещения. Она часто оставляла его расстегнутым, зная, что Джейн любила наблюдать за этим таинственным блеском. В такие мгновения тетя походил на персонажей с собственных фотографий – например, на глубоководных кальмаров. Было в них что-то космическое.

– Кто-нибудь разговаривал с моей матерью? – переводит разговор Киран.

Джейн показалось странным, что она спрашивает об этом гостей. Мать Киран развелась с Октавианом Трэшем Четвертым уже давным-давно.

– Ты имеешь в виду мать или мачеху? – уточняет Колин и поясняет специально для Джейн: – Шарлотту.

– Конечно мою родную мать. А что, кто-то видел Шарлотту?

– Конечно нет, милая! Я бы сказал, – отвечает Колин.

Свадьба была недавно, и Шарлотта, новая жена Октавиана, живет в этом доме. Кстати, где она? Где Октавиан? Разве они не придут на обед? Джейн ощущает какое-то колебание у самых барабанных перепонок. Шепот? Кто-то за столом прошептал «Шарлотта»? Киран задумчиво потирает ухо, и Джейн делает то же самое, а затем замечает, что ее действия зеркальны движениям Киран. Джейн думает о том, можно ли считать это странным, но быстро забывает.

– Моя мать тоже занимается наукой. – Киран резко оборачивается к Фиби. – Думаю, ты знаешь. Она физик-теоретик и могла бы рассказать тебе о Вселенной, по сравнению с которой мы ничтожно малы. А моя мачеха – дизайнер интерьеров. Этим она зарабатывала себе на жизнь до того, как выскочила за отца. Не забывай, в чьем доме находишься, когда ведешь себя так нахально с моими друзьями.

За столом повисает неловкое молчание.

– Киран, – раздается голос Колина. – Передай, пожалуйста, соль.

Впервые с начала обеда Джейн видит, как встречаются взгляды Киран и Колина. По лицу Колина ясно, что он не собирается запугивать существо, и так уже угодившее в ловушку. Киран же злится и готова швырнуть в него солонку, но вместо этого спокойно передает ее. Джейн ощущает, как кто-то требовательно пинает ее по ноге, и остаток обеда проводит в молчании, украдкой подсовывая под стол самые лакомые кусочки для Джаспера.

Ночью Джейн просыпается от какого-то звука, прервавшего сон о Лео Панзавекки. У малыша была лихорадка, он плачет. Его лицо покрыто красными рубцами и пузырями. Кажется, он умирает. «Глупый маленький Лео, – прошептала Джейн. – Это всего лишь ветрянка, она бывает у всех. Ты не собираешься умирать».

Луна сегодня похожа на ломтик апельсина, ее свет пробивается через окно спальни. Гроза закончилась. Что ее разбудило? Дом издал звук, похожий на раздраженное ворчание, словно его вырвали из привычного покоя. Или это шумит что-то внутри Джейн? Трудно сказать. В Доме шумно, кто-то раздраженно ворчит, что его разбудили. Или этот шум исходил от самой Джейн?

Сейчас только четверть четвертого, и это очень плохо, потому что, если Джейн просыпается, ей уже не уснуть. В детстве тетя Магнолия гладила племяннице волосы и предлагала представить, что ее легкие, словно медузы, медленно раскрываются, а затем сужаются, двигаясь в подводном пространстве. «Наше тело похоже на маленький океан», – говорила она. Джейн засыпала, пока тетушка гладила волосы. Она представляла себя тихим и необъятным океаном.

Теперь Джейн спит с синей шерстяной шапкой тетушки, которую та всегда брала с собой, когда ездила в полярные экспедиции. Эта шапка помнила тетю Магнолию живой и здоровой. Она такая шершавая и упругая. Джейн нашла шапку среди прочих вещей, положила себе на лицо и стала дышать сквозь нее. Медузы – древние существа. Джейн тоже может притвориться древней и молчать.

Нет, уснуть уже невозможно. Джейн натягивает пижамную курточку с логотипом «Доктора Кто». Интересно, чем живет этот дом в ночные часы? Любопытство оказывается сильнее предосторожности.

Джейн выходит из комнаты, и ей кажется, что дом наполняется различными шумами. Невнятное бормотание, приглушенный, будто из-под воды, детский смех. В конце концов, большой и старый дом должен издавать странные звуки, поэтому Джейн не придает этому значения. Она даже не замечает, как съежилась, до боли стиснув зубы и не чувствуя собственного дыхания.

Свет от датчиков движения освещает картины, одну за другой, пока Джейн идет к атриуму, – а затем гаснет. Она спотыкается о голову Капитана Полярные Штаны, про которого совсем забыла, тихо чертыхается и движется дальше.

Ворчание дома сменяется доносящимися издалека сердитыми человеческими голосами. Во дворе кто-то спорит. Джейн чувствует дым курительной трубки и осторожно входит в арку с балюстрадами.

Молодой человек в черной кожаной одежде и в мотоциклетном шлеме рассказывает что-то мужчине лет пятидесяти. На нем шелковый халат, в руке трубка. Вот почему Джейн почувствовала запах! Они совсем разные: у пожилого кожа светлая, у молодого – смуглая. Но Джейн сразу понимает, что перед ней отец и сын, уж слишком похожие эмоции написаны на их лицах. Джейн слышит их голоса. Это Октавиан Трэш Четвертый и Рави, брат-близнец Киран. Похоже, он все-таки не ездил сегодня на велосипеде от Провиденса до Хэмптонса.

– Глупыш, – говорит Октавиан. – Конечно, я не продавал твою рыбу.

– Зачем ты это делаешь? – в отчаянии кричит Рави. – Почему ты говоришь со мной как с ребенком?

– А ты не веди себя как дитя, тогда и я не буду так с тобой разговаривать, – припечатывает Октавиан. – Поднял Патрика чуть свет, чтобы он забрал тебя, разбудил меня своими воплями, так еще и скульптура не на месте.

– Прости, но я беспокоюсь о пропавшем Бранкузи. И не поднимал я Патрика, – объясняется Рави. – Он встречал меня, чтобы выпить на Большой земле, и, как обычно, опоздал. И тебя я не будил – ты все равно никогда ночью не спишь.

– Не для того, чтобы встретить тебя здесь пьяного и выслушивать весь этот бред.

– Я не пьян, – отчетливо проговаривает Рави. – Я просто хочу знать, почему рыбы Бранкузи нет в зале для приемов. Нет, не так: я хочу знать, почему тебе все равно, что она пропала?! Ты понимаешь, о чем я говорю? Один раз Айви уже использовала ее для создания подводного царства в своей спальне, и ты позволил ей оставить рыбу у себя на несколько недель, в окружении лохнесских чудовищ из лего.