Не дареный подарок. Кася - Купава Огинская Страница 13

Накрапывал дождик. Впереди почти неслышно скользили боевики, разведывая обстановку и разыскивая илистого кота. Сова, нахохлившись и распушив перья, мокрым чучелом застыла на хозяйском плече, сквозь полуопущенные веки оглядывая лес.

Все вокруг было мокрым и недовольным. И только я, удобно устроившись в сухом и теплом месте, скрытая от дождя директорской курткой, мирно дремала. Я была в самом надежно защищенном месте, куда хищникам ход заказан. Даже сове, которую мое комфортное размещение совсем не обрадовало.

Я почти уснула, когда директору вздумалось пообщаться. Вместо того чтобы приглядывать за своим сыном и его безголовыми друзьями, он решил замучить вопросами одну бедную, несчастную, всеми притесняемую рагру.

– Кася?

Сначала я не поняла, к кому он обращается.

– Если я не ошибаюсь, ты назвала себя Касимора? – спросил директор, когда я в третий раз не откликнулась на это странное, но не раздражающее «Кася».

– Касимора, – подтвердила я, выглядывая из-за отворота куртки.

– Слишком тяжелое имя для такой маленькой нечисти, – покачал головой он, растоптав все мои надежды. Этот звать полным именем тоже не собирался.

– Назовете Симой – и я вас покусаю.

Угроза была смешна уже потому, что выбираться на свободу для покусания мне было страшно.

Аррануш хмыкнул и почесал меня между ушками. Ладонь он больше не перебинтовывал, но бледно-розовые тонкие полосы все еще отчетливо виднелись на его руке. Наше знакомство ему надолго запомнится, я была в этом уверена.

– «Сима» тебе тоже не подходит, – признался он. – Мне больше нравится «Кася» или «Каси».

– Кася… – повторила я задумчиво. Это, конечно, не весомая Касимора, но и не насмешливая Сима. Пускай коротко, но не обидно. – Мне нравится.

Иллира ехидно фыркнула, стараясь как можно сильнее распушить перья.

Царственно проигнорировав ее насмешку, я еще несколько раз попробовала на вкус свое новое имя и осталась довольна.

– Кася? – позвали меня спустя несколько минут счастливого молчания. – Я не знаю, насколько неприличным считается среди нечисти вопрос, который я хочу задать…

– Мне уже даже интересно.

Нечисти, как и животным, на приличия, по большому счету, плевать. Если бы не желание выбиться в высшую нечисть во чтобы то ни стало, я бы давно уже обзавелась потомством и сгинула в зубах какой-нибудь хищной нечисти, защищая детенышей. К счастью, желание развиться проснулось раньше материнского инстинкта, что, впрочем, не мешало мне в большинстве случаев вести себя как животное, есть с земли и плевать на всякие глупые приличия. Воровато оглядевшись, директор понизил голос и, заговорщицки склонившись ко мне, спросил невероятное:

– Тебе уже доступно превращение в человека?

Короткий приступ паники сменился желанием ни в чем не признаваться и страшным любопытством.

– Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите…

– Не стоит. – Сова лениво посмотрела на меня и призналась в том, в чем никогда бы не призналась ни одна уважающая себя нечисть: – Я ему рассказала.

После столь шокирующего признания все, что я была в состоянии делать, – таращиться на этот позор нечистого семейства.

– От меня никто не узнает вашу тайну, – заверил директор. И вроде говорил искренне, но желание откровенничать у меня все равно не возникло.

– Я считаю, что ты еще не доросла до превращения, – вещала между тем сова, не глядя на меня, – но Аррануш уверен в обратном.

– А зачем… зачем вам, чтобы я могла превращаться?

– Тогда, в кабинете, когда ты раскрыла преступление, у меня появилась одна необычная идея. Конечно, в какой-то мере безумная, но…

Директор говорил и улыбался. Воспоминания о том дне и моем необдуманном признании в расхищении кладки икры бурых жаб вызывали у него исключительно положительные эмоции. Он замолчал, собираясь с мыслями, а я забыла, как дышать. Казалось, вот сейчас он произнесет главное. То, что изменит всю мою жизнь.

– Я хочу, чтобы ты вела неестествознание в моей академии, – торжественно сообщил Аррануш.

– Я… что?

Разочарование накрыло с головой. Я рассчитывала на чудо, а получила… Сумасшедший человек.

Совсем рядом зашуршали кусты. На нас, раскинув лапы в стороны, вылетела нира. Илли, до этого мгновения лениво сидевшая на директорском плече, взмыла в воздух и быстро перехватила полузмею в полете. Тихо хрустнули тонкие косточки.

– Нет! Однозначно нет! – громко сообщила я, с ужасом глядя на бездыханное тело, упавшее на землю. Сова вернулась обратно, распушила перья и вновь задремала. Казалось, всего секунду назад вовсе не она лишила жизни одну маленькую глупую нечисть.

– Не стоит сразу отказываться. Подумай. Для тебя это замечательное предложение.

– Вы хоть сами понимаете, чего хотите? Чтобы нечисть рассказывала о… о нечисти?! – бушевала я, вцепившись в его рубашку коготками и нервно дергая лапами. – Да если хоть кто-нибудь об этом узнает…

– Никто не узнает, – заверили меня. – До начала набора студентов у нас чуть больше полугода. За это время ты освоишься, подготовишься к поступлению и пойдешь на общий поток.

– Но…

– Всего три года. Поверь, время пролетит незаметно. Ты умная малышка, у тебя все получится.

Услышать это было очень приятно, но все же…

– А хазяин?

– Ему, конечно, придется остаться на два года в качестве аспиранта, – вдохновенно расписывал наше будущее директор, – а когда ты закончишь обучение, на отработку отправитесь вместе. В какой-нибудь городок. Не очень далеко от академии…

– Я нечисть! – Директор удивленно посмотрел на меня. – Подчиненная нечисть вашего сына. Вы об этом, кажется, забыли…

– Не забыл. Так же, как и не забыл о том, что он через год собирается отправиться на заставу к Серому хребту. Мальчишка! – выплюнул Аррануш со злостью, но быстро взял себя в руки. – Представь, что может с вами случиться в самом опасном месте нашей страны.

– Но…

– У людей странная тяга к героическим смертям, – лениво проворчала Илли. – Ты, наверное, еще не в курсе, но после обучения кадеты вольны сами выбирать место прохождения службы. Отработка, как они ее называют, не имеет определенного срока. И варьируется от полутора до трех лет, в зависимости от опасности выбранного места.

Пока все было логично и не страшно. Ровно до следующих ее слов:

– Срок службы на Сером хребте – год.

О-о-очень опасное место. И вот вопрос, чего хозяин там забыл? Смерть свою?

– Если он отправится на заставу, – слово вновь взял директор, – ты отправишься вместе с ним.