Пророчество Синей Звезды. Выбор - Эрин Хантер Страница 13

— С Солнцесветом мы будем, как за каменной стеной!

Коты одобрительно загудели, и только Вихрегон и Змеезуб хранили хмурое молчание. Когда Острозвезд стал в последний раз обходить племя, прощаясь с котами, Остролап демонстративно отстранился.

Синегривка раздраженно посмотрела на молодого воина, задетая его непочтительностью. «Можно подумать, решение стать домашним заразно, как зеленый кашель! Хотя, возможно, Остролап прав. Может быть, решение сложить с себя обязанности предводителя — это страшное предательство, которому нет прощения?»

Но когда Острозвезд подошел к ней, она все-таки сумела подавить желание отодвинуться.

Затем Острозвезд остановился перед Львинолапом.

— Спасибо тебе, — с глубоким уважением сказал бывший предводитель.

Молодой оруженосец склонил голову.

— Ты был прав, — продолжал Острозвезд. — Я должен был сам обо всем рассказать племени. Продолжая скрывать свое решение, я поступил бы несправедливо по отношению к ним и к тебе, мой юный друг. Ты мудр, честен и справедлив, малыш. Я горжусь тем, что в моем племени рождаются такие сердца, как твое.

Синегривка склонила голову набок и с новым уважением посмотрела на младшего кота.

«Значит, Львинолап все это время знал о том, что задумал Острозвезд, и хранил эту тайну из преданности своему предводителю. Поразительно!»

Пестролапая робко вышла вперед и остановилась перед Острозвездом.

— Как же наши котята, Острозвезд? Неужели ты не хочешь остаться с нами и смотреть, как они растут? — она кивнула на трех маленьких котят, сидевших рядом с ней.

Услышав о решении Острозвезда, все еще слабая Пестролапая не смогла усидеть в детской и вышла на поляну вместе с детьми. Две слабенькие кошки — Туманка и Ночка обессиленно лежали на земле, глядя перед собой остекленевшими глазками, но Когтишка был не таков. Под его пушистой полосатой шерсткой уже вырисовывались широкие плечи будущего воителя, а круглые глазенки сверкали отвагой. Вырвавшись от матери, Когтишка прыгнул на отцовский хвост.

Острозвезд ласково освободил свой хвост из его маленьких лапок.

— У вас все будет хорошо, Пестролапая. Я больше не тот отец, которым они могли бы гордиться, но сам я всегда буду гордиться ими. Особенно тобой, маленький воитель, — добавил он, наклоняясь, чтобы дотронуться щекой до макушки Когтишки.

Котенок молча посмотрел на него своими огромными янтарными глазами и зашипел, оскалив крошечные белые зубки.

— Будь сильным, сынок, — прошептал Острозвезд. — И верно служи своему племени.

Он в последний раз кивнул, молча побрел в сторону выхода из лагеря и скрылся в утеснике.

Грозовые коты разом загалдели, как стая перепуганных ворон.

— У нас больше нет предводителя! — закричала Горностайка, и ее пестрая шерстка встала дыбом от беспокойства.

— Теперь Солнцесвет наш предводитель, — напомнил Пятнистый.

— Но Звездное племя не давало ему своего благословения! — воскликнул Птицехвост.

Солнцесвет вскочил на скалу и громко объявил:

— Я понимаю ваши опасения. Сегодня же ночью я отправляюсь к Лунному камню за благословением предков.

Гусохвост с ужасом уставился на глашатая.

— Звездное племя никогда этого не допустит! Беда, ох, беда! Грозовое племя погибло! — свалявшаяся шерсть старика стояла дыбом, он дрожал всем телом, а его глаза горели безумным огнем. — Острозвезд должен был сначала отправиться к предкам, открыть им свои мысли и честно рассказать, что задумал. Как теперь Солнцесвет сможет получить дар девяти жизней, если Острозвезд не сложил с себя обязанностей предводителя?

Синегривка заметила, что Грозовые коты с неприязнью косятся на старика. Сидевший сзади нее Змеезуб негромко прошипел:

— Вам не кажется, что нашему целителю тоже пришло время сложить с себя обязанности? Тем более что он уже давно перестал их выполнять!

— Полегче, молодой да ранний! — одернул его Сорняк. — Гусохвост много лун честно служил своему племени. Негоже нам отворачиваться от него, когда он постарел да поглупел.

Зяблица с кряхтением приняла более удобное положение и сказала:

— Я с ним потолкую. Попробую уговорить его перебраться к нам в палатку. Пышноус уже давно готов стать нашим настоящим целителем.

— Да он не просто готов, а уже давно стал нашим единственным целителем! — прошипела Зарянка. — Я уже и забыла, когда Гусохвост в последний раз делал что-то полезное для племени! Пышноус один со всем управляется — и травы собирает, и лечит, и котят принимает. Да мы и сами хороши! Нужно было уже давно прекратить слушать этого блохастого дурня.

— Тише, — сердито шикнул на них Пятнистый. — Это уже переходит всякие границы! Проявляйте уважение к своему целителю.

Пышноус встал и подошел к скале.

— Я пойду с тобой к Лунному камню, Солнцесвет, — громко объявил он.

Грозовые коты снова зашептались, и Синегривка услышала, что старейшины возбужденно обсуждают, как бы поделикатнее предложить Гусохвосту оставить свои обязанности и перебраться в палатку под стволом поваленного дерева. Старый целитель один сидел посреди поляны. Его шерсть стояла дыбом, безумный взгляд устремлен куда-то в пустоту. Сердце Синегривки сжалось от жалости. Наверное, в самом деле, было бы милосерднее освободить его от всех обязанностей и позволить дожить остаток дней в покое.

— Небесные предки не покинут нас в это тревожное время, — твердо продолжал Пышноус. — Не будем терять веры.

Солнцесвет с благодарностью кивнул молодому целителю.

— Конечно, мы должны верить! — твердо заявил он.

Синегривка заметила, что кончик его хвоста нервно подрагивает и пожалела своего бывшего наставника. Наверное, сейчас он чувствует себя так, словно прыгнул в реку в незнакомом месте и никак не может нащупать лапами дно. Однако голос Солнцесвета оставался тверд.

— Острозвезд поступил так, как поступил, тут уж ничего не поделаешь. Мы постараемся объяснить Звездным воителям, что Грозовое племя не может остаться без предводителя. Пышноус прав — Звездное племя нас не оставит.

Синегривка крепко прижалась к сестре и прошептала:

— Надеюсь, он прав.

Глава V

На следующий день на закате Синегривка подошла к куче добычи, чтобы взять оттуда мышку и разделить ее с Белогривкой, и едва не наступила на Остролапа, спавшего возле зарослей крапивы. Он всю ночь вместе с матерью и Розолапкой просидел над телом умершей сестры, а перед рассветом похоронил ее за лагерем.

— Он захотел сделать это сам, без помощи, — шепнула Белогривка на ухо сестре, когда они уселись со своей полевкой возле спящего. — Он очень любил Нежнолапку. Остролап такой преданный брат!