Азарт - Терентий Гравин Страница 13

Голос оказался знакомым:

— Что-то ты, Максим, в этот раз ну совсем плохо отработал. Вчера на ночь получалось в разы лучше. Устал, что ли? Или не выспался?

О — о! Если бы я мог ему ответить, он бы много чего услышал! Несмотря на раздражение, возврат в собственное тело сразу после окончания сеанса принес мне огромное облегчение. Словно свежего воздуха вдохнул. Все-таки застрять сознанием в кошмарной вымышленной реальности мне совершенно не хотелось. Вот только что и как именно нужно сделать, чтобы туда больше не проваливаться? Аристарх Александрович ведь не согласовывал со мной все детали происходящего и нисколько не сомневался в положительном результате, как и в своем праве и дальше издеваться над калекой. А вот в его профессионализме уже начал сомневаться я.

И, словно в унисон душевным и умственным терзаниям, прямо в моей палате виртуально — игровой терапии разразился неприятный скандал между двумя психиатрами. Шумно дышащий мужчина, говорящий на английском почти без акцента, сходу набросился на главврача:

— Господин Синицын! Что вы себе позволяете?! Как вы посмели проводить эксперименты без меня? Да еще и самовольно усадить в операторской комнате невесть кого?!

— Уважаемый Освальд. Здесь нельзя громко шуметь и нервировать пациента, — попытался мягко урезонить своего коллегу.

— А где же мне высказать свое возмущение, если меня не допустили на место оператора?!

— Давай просто выйдем в коридор. Тем более что наш пациент все хорошо слышит и прекрасно понимает английский.

— Понимает?! — еще больше завелся Освальд. — Тем лучше! Тогда он прекрасно осознает, кто довел его до полного сумасшествия убийственными нагрузками. Да и я молчать не стану, немедленно свяжусь с нашим концерном — производителем в Лозанне, опишу вашу антигуманную деятельность, порочащую высокое моральное звание врача и потребую немедленного привлечения вас к ответственности.

Ох, как же я был согласен со скандалящим швейцарцем! Так и пожал бы его толерантную руку за правильные и своевременные слова.

Только мой докторишка — мучитель не собирался сдаваться и живо заткнул оппоненту фонтан красноречия:

— Освальд, вынужден вам напомнить, что все оборудование комнаты принадлежит клинике, и вы здесь не более чем технический консультант, в знаниях которого мы уже и не нуждаемся. Так что можете отправляться в свою Лозанну вкупе со своими неуместными жалобами и безосновательными требованиями. Я сегодня же закрою вашу командировку и распоряжусь бухгалтерии о покупке билета для вашего отправления на родину.

— Ах, так?! И вы не побоитесь обструкции и презрения от всего мирового сообщества психиатров?

— Дорогой Освальд. На презрение напыщенных снобов, которые в нашей профессии мало в чем разбираются, я, простите за грубость, клал с прибором. А мнение тех, кого я действительно уважаю, сильно отличается от вашего и вам подобных, по сути своей, технических специалистов. Поэтому требую немедленно покинуть данное помещение.

— Господин Синицын! — уже почти рычал разъяренный представитель производителя. — Вы еще страшно пожалеете о содеянном. Зло — всегда наказуемо! — выкрикнул он напоследок, после чего, похоже, вышел вон.

Наступила минута полной тишины, если не считать звука шагов. Затем еще несколько минут относительного спокойствия, и главврач вернулся. Хоть я и не видел ничего (глаза самопроизвольно и давно закрылись), но почему-то представил себе определенные действия. Наверное, ауроцепция помогла. Ведь за это короткое время можно было выгнать помощника из операторской, отключить видеокамеры и запереть второе помещение на ключ. Так сказать во избежание посторонних ушей.

А потом голос дяди Аристарха раздался возле самого моего уха:

— Максим, ты этого слесаря не слушай, такие, как он, вообще дальше инструкций ничего не видят. А вот чтобы познать, охватить единым взглядом всю проблему, у них ни желания, ни опыта, ни образования не хватает.

Естественно, что я не смог удержать проявления недовольства от таких речей. Потому и задергался, точнее говоря, постарался двигать лишь одной челюстью, а что там задергалось в организме, мне оглашать не стали. Только и раздалось шиканье:

— Тише, тише! Не возмущайся! — зашептал он, словно перевел мои судорожные движения в слова или тоже ауру читать научился. — Понимаю твое недовольство, и, поверь мне, будь я на твоем месте, вел бы себя идентично. Только у меня гораздо больше данных о твоем теле, чем у остальных, вместе взятых. И, что хуже всего, на мне лежит вся ответственность за твое состояние. Папашу-то своего хорошо знаешь? — сделал паузу, дожидаясь пока я дернусь. — Вот именно! И я его знаю, мы с ним давние приятели. Ведь если он на что-то взъестся, то от моей клиники, да и от меня самого только клочья полетят. Объясняю: я не столько боюсь, сколько отлично осознаю все возможные негативные последствия. Честно говоря, если бы я предвидел такое развитие событий, вообще бы помалкивал и об игровой комнате, и тем более о ее закупке. Не пришлось бы брать у Сергея огромные суммы, а теперь отчитываться за результаты. Ибо легче было бы пригласить нескольких коллег высокого ранга и вывернуться под шумок групповой ответственности. Чтобы с тобой ни случилось, меня бы это не коснулось. Но тут дело другое… тебя я знаю чуть ли не с пеленок…

Он замолк на несколько тягостных минут. А я постарался не шевелиться и максимально расслабился, чтобы, не дай бог, не пропал слух. Что-то мне подсказывало, что на мою голову еще не все возможные беды свалились, и это неимоверно напрягало. Да так оно в действительности и оказалось.