Капитан. Наследник империи - Виктор Дубчек Страница 13

Кави развёл руками.

— Они орки. Мы должны уважать их обычаи, понимать и принимать их такими, каковы они есть.

— Когда это мы успели ещё и оркам задолжать… — пробормотал капитан, и принц почувствовал себя уязвлённым даже не тоном, — хотя подобным тоном разговаривают с душевнобольными, — но этим уверенным личным местоимением.

Ибо местоимение прозвучало как-то уж слишком лично.

— Вот что, — сказал Немец, — огнестрел вам тут в новинку. Возьмём по «калашу», остальное прикопаем. Другой дороги в город твой всё равно нет, я так понимаю?

— Увы. Во времена моей юности, до присоединения северных княжеств, эта дорога использовалась по большей мере лесорубами да охотниками. Городская знать выезжала сюда лишь для посещения гробниц.

— Кладбище?

— Гробницы. Курганы великих царей древности. Сейчас на том месте посёлок.

— Вы построили посёлок на кладбище?!

— Не мы — орки.

— Вы позволили поселиться на собственном кладбище оркам?!

Принц отвёл глаза и печально поджал уши.

— Вот так, капитан, — пробормотал видимо потрясённый человек, — и у этих то же самое.

Впрочем, он тут же встряхнулся и подобрался.

— Скажи мне вот что, принц: уши-то у тебя родные, не китайские?

Кави уже довольно знал Немца, чтобы ни в малейшей мере не счесть себя оскорблённым.

— Безусловно, сударь капитан. Я чистокровный эльф.

— Тогда объясни мне, эльф. Что это вроде как за драка на опушке?

Край леса начинался ниже, там, где склон холма постепенно переходил в равнину.

— Тихо… тихо, Кави. Мы пока просто поглядим.

— Надо вмешаться, сударь капитан!

Принц заметно нервничал, и Немец никак не мог понять причину. Ну, не на нас же самих идёт охота, верно? Ты не дёргайся, обожди — мало ли, кого они там гонят.

Хотя сам-то капитан прекрасно видел, что там в подлеске творится, — господствующая высота плюс оптика СВД, — в подлеске гоняли эльфа.

Это был именно эльф, никаких сомнений. Лица, конечно, отсюда не разглядеть, да и не отличишь по лицу-то. Обыкновенные у них морды, у эльфов. Ну, судя по принцу.

Зато уши — уши не обманут.

Кави свою особую примету прикрывал волосами, по крайней мере, пока не начал доверять капитану. У бестолково мечущегося в подлеске беглеца волосы растрепалось, и характерно поджатые острые лоскуты выныривали из кустарника и травы, как розовые поплавки.

Эльфа преследовали двое всадников с шашками наголо. На опушке хватало и лиственного бурелома, и валежника, иначе конные намного раньше настигли бы парня, тем более, что бедолага уже заметно выдохся. Он рывком преодолевал очередную сотню шагов, падал в траву, и то ли надеялся спрятаться, то ли просто восстанавливал дыхание. За это время всадники покрывали разницу в расстоянии, и эльфу снова приходилось срываться с места.

С холма было ясно видно, что парню достаточно уйти поглубже в лес, и там он окажется вне досягаемости. Но это с холма — капитан-то хорошо знал, насколько иначе может выглядит местность с другой высоты.

— Ну чего ж ты… — с досадой пробормотал Немец, автоматически сочувствуя беглецу.

— Стреляйте в них, сударь капитан! — снова заладил Кави. — Мы непременно должны оказать помощь эльфу, это вопрос исключительной важности!

— Что за гербы на всадниках? — спокойно спросил Немец, даже не думая о том, чтобы действительно начать пальбу. — Мне отсюда кажется, или?..

— Императорский герб… — упавшим голосом сообщил Кави, присмотревшись, — два соосных колеса на лазоревом поле. Почётную часть герба занимает обнажённый меч в горизонтальном положении, среднюю часть основания — восходящее…

— И как, тебе охота с императором вашим поссориться?

— С императрицей, — поправил принц-консорт, явно не задумываясь над смыслом произносимых слов, — моею обожаемой супругой… А!

Капитан с силой прижал его к земле.

— Куд-да? Тихо. Ты одёжку свою видел? Зарубят запросто, на принца-то ты сейчас никак не тянешь.

— Мы должны его спасти, сударь капитан.

— Должны — спасём. Не дёргайся.

Он приложился к наглазнику, но тут же оторвался от винтовки — эльф был уже совсем рядом, в низинке под ними. Один из всадников пришпорил своего коня, перемахнул через поваленное дерево и быстро настигал беглеца.

Совсем эльфёнок, подумал капитан. Уж больно мечется.

Конник пригнулся к луке седла, заулюлюкал и отвёл в сторону руку, быстро вращая кистью. Сабля у него была не такая, как у принца — гораздо массивнее и изогнутая.

— Зарубит? — спросил Немец, скрепя сердце положив палец на предохранитель.

— Нет, — сказал Кави. Глаза у него странно блестели. — Это гвардеец. Нанесёт удар по голове. Юношу отвезут в Нагару и предадут городскому суду. За… за попытку осквернения гробниц и охоту в императорском лесу. Официально.

Капитан от таких пророчеств только хмыкнул и неопределённо пожал плечами.

Парень тем временем совсем, похоже, отчаялся. Вскочил на поваленный ствол, развернулся навстречу преследователю, дожидаясь, пока тот приблизится. Перед самым деревом всадник чуть придержал коня, поворачиваясь правым боком, и выкинул руку для удара, повернув клинок вогнутой стороной.

Эльфёнок, — вот шельмец, — выждал до самого последнего момента, резко присел, уходя от полосы тускло блестящего металла. Оттолкнулся обеими ногами и что было сил прыгнул прямо на круп коня. Удержаться, конечно, не сумел, но на землю слетел довольно ловко и мягко прокатился по траве.

— Лихой парень, — пробормотал капитан.

— Всегда был таков, — с неуместной гордостью ответил Кави.

Паренёк вскочил на ноги — только для того, чтобы упереться носом в бешено хрипящую лошадиную морду. Второй гвардеец, высокомерно ухмыляясь и понукая коня ударами внутренней поверхности ног [2], теснил беглеца назад. Прежде, чем эльфёнок успел опомниться и предпринять что-либо ещё, первый всадник развернулся, резко склонился над седлом и плашмя вытянул парня по затылку.

— Не шали, — прошипел капитан, изо всех сил сдерживая голос, — ну-ка! ну-ка, дай сюда! Вот так. Ты всё равно с автомата в жизни не стрелял.

Они припали к земле: один из гвардейцев подозрительно покосился на склон. Другой осмотрел клинок, убрал саблю в ножны и проворно соскочил на землю, разматывая с пояса длинную тонкую верёвку.

–

[2] — автор знает термин «шенкеля». Капитан — не знает.

Что же; по крайней мере, человек вполне серьёзно отнёсся к его словам, даже и не истребовав сколь-нибудь весомых дополнительных объяснений. Было ли это проявлением установившегося между ними доверия, либо же сударь капитан, — пусть и не владея полнотой сведений, — действительно почувствовал особую значимость ситуации… Какое счастье, что человек сдержал первый порыв принца развязать кровопролитие! Именно такие моменты дают возможность особенно отчётливо осознать военный опыт собеседника.